Евреи на территории современной Центральной Азии впервые появились в III-IV вв. н. э., после чего за долгие годы длительного проживания в регионе, особенно в условиях достаточного отдалённого существования от остальной части еврейского народа, сформировались в субэтнос бухарских евреев. Сегодня их в мире насчитывается порядка 220 тысяч человек, большинство из которых проживает в Израиле и США.

В современном Узбекистане бухарских евреев осталось меньше 500 человек, расселённых по разным городам этой центрально-азиатской республики (в Ташкенте — 200 чел., в Бухаре — 138 чел., в Самарканде — 50 чел., в Коканде — 20 чел., в Фергане — 30 чел., в Хиве — 20 чел.). Очевидно, что когда-то богатая и заметная еврейская община Центральной Азии сегодня фактически завершает свою историю пребывания в регионе, переселившись практически полностью на Запад. О причинах этого явления и о судьбе бухарских евреев мы поговорили с хазаном Ново-махаллинской синагоги Бухары Лазарем Боруховым.

— Лазарь Сулейманович, скажите, что сегодня демографически представляет собой еврейская община Бухары?

Л. Б.: Обычно численность евреев измеряют не отдельными людьми, а семьями. Сегодня в Бухаре насчитывается около 50 семей бухарских евреев, численность которых неуклонно сокращается в результате отъезда.

Второй очень большой проблемой для евреев Узбекистана является дефицит невест. Мы придерживаемся этноконфессионального принципа при создании семьи, что ограничивает выбор партнёра для создания семьи.

— А возможность заключения межнационального брака бухарские евреи не рассматривают?

Л. Б.: По религии нам запрещено жениться не на еврейках (не иудейках). Вопрос гиюра (перехода нееврея в Иудаизм) в условиях Узбекистана не решается, такое практикуется только в Израиле. У нас нет такого раввина в стране, чтобы он организовывал процедуру принятия гиюра.

— Для еврейского населения Бухары свойственно противостояние двух синагог новой и старой махалли (квартала). С чем это связано?

Л. Б.: У нас две общины и, соответственно, два директора. Это во-первых.

А во-вторых, в синагоге старой махалли очень сложно собрать миньян — 10 мужчин для организации коллективной молитвы согласно требованиям иудаизма. Во время шаббата или по праздникам общине синагоги старой махалли ещё удаётся собрать миньян, но в обычные дни это весьма затруднительно. При этом ходить в нашу синагогу новой махалли они не хотят. Тут, скорее всего, просто действует традиция: много поколений они ходили в свою синагогу, а мы — в свою. И ходить в одну общую, но не свою синагогу ни одна из общин не хочет, считая это своего рода изменой своим предкам.

— Получается, что это противостояние между общинами носит больше личностный характер из-за амбиций руководства синагог?

Л. Б.: Получается, что да.

— Как известно из исторических источников, в Бухаре в еврейской махалле, как в старой, так и в новой, до революции было 13 синагог. В советское время они использовались под различные муниципальные учреждения (детсады, школы и др.). В постсоветский период бухарским евреям были возвращены 2 синагоги: «старо-махаллинская» и «ново-махаллинская». А остальные 11 по-прежнему продолжают использоваться, как и в советское время, в качестве детсадов или школ. Что мешает бухарским евреям вернуть эти синагоги?

Л. Б.: Если у нас проблемы с «наполняемостью» прихожанами двух синагог, то куда уж нам ещё одиннадцать молельных домов?! Еврейская община Бухары вполне обходится теми действующими сейчас синагогами, что мы имеем. Если мы обратимся к властям Узбекистана и они нам вернут все наши молельные дома, то большинство из них будет стоять пустыми. Зачем нам это? А так они используются в качестве, к примеру, детских садов, т. е. в благородных целях.

— Каковы у бухарских евреев взаимоотношения со светскими властями Узбекистана?

Л. Б.: Власти стремятся нам помочь и идут всегда навстречу. Это было и в случае возврата синагог, которые мы просили вернуть, это было и при открытии еврейской школы, когда сам хаким (мэр) Бухары поддерживал нас в этом начинании. Никакого государственного антисемитизма в современном Узбекистане нет.

— Но если нет антисемитизма на уровне государственной политики в Узбекистане, то, может быть, он имеется среди простого мусульманского населения?

Л. Б.: На бытовом уровне мы не испытываем проявлений антисемитизма. Наоборот, мы сталкиваемся с ситуацией, когда местное мусульманское население сожалеет по поводу того, что многие бухарские евреи уехали и продолжают уезжать из Узбекистана. Для Бухары и Самарканда вообще характерны комплиментарные отношения между евреями и мусульманами: мы ходим друг к другу в гости, на свадьбы и другие мероприятия.

Совершенно нормальной считается в Узбекистане практика взаимных поздравлений с религиозными праздниками, когда мусульмане поздравляют евреев, а евреи мусульман с торжественными датами Иудаизма и Ислама. Например, многие бухарские евреи спокойно по улицам ходят в кипе, и никаких косых взглядов или шептаний за спиной нет. Наоборот, тот факт, что мы не стесняемся ходить в религиозной одежде, вызывает уважение к нам со стороны мусульман.

— Влияет ли как-то арабо-израильский конфликт на взаимоотношения бухарских евреев с мусульманами в Узбекистане?

Л. Б.: Никогда эта тема в еврейско-мусульманских взаимоотношениях в современном Узбекистане не поднималась. Либо тут сказывается то, что эти события происходят далеко от нашей страны и потому не актуальны для местных мусульман, либо есть понимание у тех же узбеков или таджиков, что бухарские евреи живут рядом, бок о бок, и не стоит из-за арабо-израильских противоречий на Ближнем Востоке ссориться со своими соседями.

— Если посмотреть на двух раввинов Бухары, то видно, что они оба являются людьми весьма преклонного возраста. Насколько необходима ротация кадров иудейского духовенства в Узбекистане?

Л. Б.: Если через некоторое время евреев в Бухаре не останется, то и необходимости в новой смене раввинов не будет. У бухарских евреев духовный сан, как правило, передаётся по наследству. Но как быть с тем, что у сыновей раввинов также сильно миграционное настроение?

— Имеются ли случаи возврата бухарских евреев обратно на место жительства в Узбекистан?

Л. Б.: Случаи ериды (возврата евреев в страну исхода) в Бухаре встречаются. Скажем, здесь имеется несколько семей, которые вначале репатриировались в Израиль, но, пожив там некоторое время, вернулись обратно в Узбекистан. Основная причина такого возвращения — трудность адаптации к жизни западного государства и ностальгия по своим родным местам. Однако количество вернувшихся несопоставимо меньше количества уехавших навсегда.

— Не приведёт ли такое развитие событий в Узбекистане к той ситуации, как мы видим сейчас в Афганистане, где когда-то проживало 50 тысяч евреев, а сегодня на всю страну всего один, который следит за еврейским кладбищем и двумя синагогами Кабула?

Л. Б.: На мой взгляд, той еврейской жизни, которую ещё можно увидеть сейчас в Узбекистане, уже в ближайшем будущем не будет. Через десять лет в Бухаре не останется ни одного еврея. Так что история пребывания евреев в Узбекистане может закончиться точно таким же финалом, как и в Афганистане. Большинство бухарских евреев пожилого возраста уедут к своим детям в США или Израиль, а еврейская молодёжь не видит здесь возможности создать семью. Основная проблема, как я уже говорил, для молодых бухарских евреев — это дефицит невест. Немногочисленные еврейские девушки Бухары к моменту совершеннолетия оказываются сосватаны за своих соплеменников из США и Израиля.

Дело в том, что живущие там бухарские евреи с удовольствием женятся на еврейских девушках Узбекистана, считая их более воспитанными на основе традиционных семейных ценностей и более скромными, чем их ровесницы, живущие, например, в Бостоне, Нью-Йорке или Иерусалиме. Сами мужчины из числа бухарских евреев США и Израиля отмечают, что бухарско-еврейские девушки испытывают на себе «тлетворное влияние западной культуры», в результате чего отходят от наших патриархальных традиций.

Поскольку бухарские евреи строго придерживаются этноконфессионального принципа при создании семьи (невеста должна быть только бухарской еврейкой), это затрудняет возможность нашим парням в Узбекистане жениться. В итоге молодые евреи, не видя перспективы создать семью в Узбекистане, уезжают в США или Израиль, где женятся, а после интеграции в новых странах при поддержке местных бухарско-еврейских общин забирают своих родителей к себе на постоянное место жительства.

В Бухаре, хоть мы и говорим о 50 проживающих в ней еврейских семьях, совокупно насчитывается всего 138 человек — это в общей сумме, где молодых и не состоящих в браке где-то около 30 %. Ну и как мы сможем создать семью при таком ограниченном выборе, при том, что девушки, как правило, уже все на выданье и засватаны за живущих за рубежом женихов?

И, понятное дело, молодые еврейки Бухары отдают предпочтение женихам из США или Израиля, потому что жить в Узбекистане из-за сложной социально-экономической ситуации они явно не хотят. Да и американские и израильские женихи, как правило, не бедные люди. И что тогда остаётся делать молодым бухарским евреям? Искать невесту в США или Израиле. Но какая девушка из этих стран захочет переехать жить в Узбекистан?!

Поэтому и молодые бухарские евреи уезжают в США или Израиль, где женятся на тамошних бухарских еврейках. В сухом остатке мы получаем, что в Бухаре не остаётся молодых семей бухарских евреев. Община исчезает и исчезнет. И в этом нет никакой вины ни властей Узбекистана, ни местного мусульманского населения, которые к нам относятся очень хорошо.

Это просто жизнь!

Раис СУЛЕЙМАНОВ

Источник: http://islam.ru/content/analitics/1959