Открытое письмо Энвера Аметова Мустафе Джемилеву
Это письмо было написано Энвером Аметовым, активным участником национального движения крымских татар, восемь лет назад, в 2002 году, после выхода в свет книги «Шестой процесс» Мустафы Джемилева. Несмотря на все усилия, это письмо так и не было опубликовано в СМИ: автору отказывали в этом по самым разным причинам. Собственными усилиями Энвера Аметова документ был растиражирован и распространен в Крыму и за его пределами в количестве 1450 экз. 
На протяжении последующих шести лет письмо корректировалось и дополнялось. Предлагаем вашему вниманию полную версию открытого письма Энвера Аметова, адресованное Мустафе Джемилеву.
МФ-информ
* * *
Привет, Мустафа-бей!
Просмотрел твою книгу «Шестой процесс», изданную в 2001 году в г. Симферополе, тиражом 10000. Мне показалось, что эта книга анонимна, так как нет автора книги. Может, ты скажешь: «Что эта книга документальная и не нуждается в авторстве?» И достаточно того, что есть составители? В таком случае открываем стр. 8 и читаем «от составителей», но фамилий составителей также нет. Да, она анонима. Морально ты уже несешь ответственность, так как книга уже прошла формальную презентацию, но не в Симферополе, и уже распространена по всему миру.
Я сразу хотел написать тебе письмо, но нет времени, так как оно все проходит в командировках, хотя и по своим личным делам. Да и у тебя, я думаю, мало времени для чтения писем, ты же занят решением глобальных государственных вопросов. Например: вопрос интеграции нашего народа в украинское общество, привел к тому, что наш народ растворился среди граждан Украины, потеряв национальную принадлежность.
Иногда ты собираешь журналистов, работников СМИ для того, чтобы проинструктировать какие статьи публиковать, а какие нежелательно А иногда, к 18 мая, оставив народ, ты вылетаешь в Америку выяснять отношения с руководством «Фонда Крым», почему они в журнале «Бирлик» публикуют нелицеприятные тебе статьи.
Немало времени занимает у тебя депутатская деятельность в Верховной Раде Украины, которая обеспечивает тебе депутатскую неприкосновенность. Но я, несмотря на все, решил тебе написать, и давай поговорим о книге
Все обвинения в этом судебном процессе основаны на письмах, а не в организации митингов, демонстраций и уличных шествий, которые присущи нашему национальному движению, а поэтому приводить эту книгу из серии: «Крымскотатарского национального движения» никак нельзя.
Из текстов писем и обращений видно, что очень много нестыковок в документах. К тому же ты предал своих соотечественников и единомышленников, попросив написать отзыв о книге людей, не имеющих ничего общего ни с диссидентским, ни с национальным движением нашего народа. Таких, как Наталья Белицер (г. Киев) — 8 страница и знаменитая своими пасквилями российский профессор Светлана Червонная — стр. 437
Стр. 484. Мустафа Джемилев (Биографическая справка).
Составитель — безымянный. Из текста видно, что эту справку ты не составлял. Если все это суммировать, то получается, что книга — анонимна. За выпуск этой книги ответственность несут издатели.
Вопрос: На какую категорию читателей рассчитана книга?
Я не думаю, что книга была рассчитана на читателей той категории, которые более-менее осведомлены о методах работы карательных органов. С точки зрения выше приведенных читателей, книга не выдерживает критики, или она рассчитана на «баранов», о них чуть-чуть позже.
3 страница. Содержание.
Некоторые документы предварительного следствия.
1. Протокол обыска в доме М. Джемилева от 1 февраля 983 г.
2. Протокол обыска в доме Джемилева Асана 1 февраля 1983 г.
3. Протокол обыска в доме Джемилева Мустафы 18 июля 1983 г.
В твоем доме перечень изъятых документов составил 150 наименований, а у твоего брата — 7 страниц. Как ты мог допустить изъятия такого количества документов. Ты же прекрасно знал, что в каждом документе обязательно имеется конфиденциальная информация, и от судьбы этих документов зависит судьба десятков, а то и сотни единомышленников. Можно понять твоего брата Асана Джемилева, ведь он в таких вопросах не имеет опыта.
204 страница. Письмо М. Джемилева Аве Азаматозой от 28 июля 1983г.
Письмо датировано ровно через 10 дней после обыска в твоем доме.
Второй абзац цитирую: «Большое тебе спасибо за 3 последних письма от 11.07, 12.07 и 13.07. На счет места для твоих писем в нашем доме можно не беспокоиться. Во-первых, одно из самых почетных мест (достаточно простых) для твоих писем у нас всегда зарезервировано.
Во-вторых, у меня на днях был погромный шмон, и мое хранилище для наиболее приятных писем, основательно опустошили. Теперь придется хранить где-то подальше». Конец цитаты.
Мустафа, разве ты не знал, где надо хранить документы? Ты Аве пишешь о последнем обыске у тебя 18 июля 1983 г. Но у тебя и у твоего брата Асана на полгода раньше 1 февраля 1983 года были обыски. Как ты мог допустить такую оплошность.
Стр. 205 первый абзац сверху:
«Кажется, они наложили арест и на мою корреспонденцию. Я так полагаю, потому что со дня обыска (т.е. с 18.07) в наш почтовый ящик не опустили еще ни одною письма. Если это так, то на наш адрес писать пока нет смысла. Пиши по адресу 702807, г. Янгиюль, тупик Стаханова, 6, Измайловой Меве. Это жена брата Сафинар».
Ты опять же в этом письме конфиденциальную информацию открытым текстом сообщаешь, куда должна А. Азаматова отправлять письма, это очень хорошая информация для КГБ.
Стр. 176. Письмо М. Джемилева Г.М. Александрову от 21 января 1981 г.
Последний абзац письма цитирую:
«Тут одно из должностных лиц мне пророчит: следующая очередь, видимо, ваша». А я ему: «Ну что же! Нынче такие времена, что как-то даже неприлично становится быть на свободе слишком долго. Черт знает, что могут подумать люди».
Кто же это должностное лицо? Фамилию ты не приводишь, как же так? От тебя никогда не ускользали фамилии тех, кто тебе угрожал, не твоя ли это выдумка? Для тебя сидеть в отдаленных местах стало модой, конечно — это все не просто так, ты же хотел, чтобы за кордоном больше говорили о тебе, чем о народе. Это цель твоей жизни.
В подтверждение этому открываем стр. 19 под порядковым номером 49.
Машинописный текст открытого письма Джемилева Асана редактору «Вечернего Ташкента» по поводу статьи Ю. Кружилина за 4 мая 1979 года.
В последнем абзаце текста следователем подчеркнуты слова, цитирую: «Мой брат борец за права своего народа и он, как человек с большой буквы, заслужил мировое призвание Вот почему о брате говорят голоса и волны…»
Вот почему ты провоцировал обыски, ведь ты привык к этой жизни, хорошо же сидеть и не работать, не организовывать среди народа демонстрации, митинги, выезды в Москву, и в тоже время делать из себя великомученика, чтобы о тебе говорили голоса и волны за кордоном.
Но ты никогда не заботился о судьбе тех, о ком имелась конфиденциальная информация в изъятых у тебя при обыске документах и письмах.
Стр. 126 читаем: Обращение М. Джемилева к Генеральному прокурору СССР от 18 августа 1983 г., стр. 130 сверху третий абзац:
«Во время обыска у меня действительно было изъято множество писем от моих друзей и знакомых, которые впоследствии были арестованы за деяния политического характера или уже находились в местах лишения свободы, или в ссылке».
Но вопрос о том, поддерживать или нет, с кем бы то ни было переписку, является естественным правом каждого. Наверное, лишь подлец последней стадии может прекратить контакты со своим товарищем, мотивируя это тем, что его товарищ в бедственном положении или, что он в немилости у власть имущих.
Ты, прикрываясь разными мотивировками… в твоем обращении, предавал своих единомышленников в среде правозащитников и соотечественников гэбистам, карательным органам.
Например: в письме Александру Шустеру от 26 сентября 1982 г., стр. 189 ты пишешь:
«Предысторию того, как мы оказались в Янгиюле, я описывал в своем заявлении на имя ген. прокурора от 18.08.1982 г, копию которого прилагаю. Мне бы хотелось, чтобы об этой предыстории знал и мой брат, живущий на той стороне, но не знаю, как сообщить, ведь письма что-то не доходят. Вкратце я писал обо всем этом и мужу Айше, но письмо, похоже, тоже не дошло. На всякий случай (авось кто поедет в те края из Москвы) прилагаю и копию того письма на турецком. Его адрес: Ibrahim, P.O. BOX 108 Bruklin. N.Y 11209 USA.» Подпись Мустафа.
Стр. 200: В письме Александру Шустеру от 19 февраля 1983 г. ты пишешь, цитата:
«Нельзя ли как-то достать книгу А.Фишера «The Crimean tatars» изданную, кажется,
Стэндфордским университетом в 1978 году, книгу П.Г. насчет «крыс в подполье»?
«Есть ли какие-либо сведения об А.П. Лавуте?»
«Позавчера я получил сразу семь уведомлений к своим письмам за рубеж, отправленным в августе-октябре прошлого года. Согласно этим уведомлениям письма вроде бы были вручены адресатам в декабре. Там есть подписи получателей, штемпеля почтовых отделений в Нью-Йорке, Франкфурте и Париже, но подлинность этих подписей и штемпелей вызывает некоторые сомнения. Как ты думаешь, нельзя ли будет уточнить их подлинность, если эти бланки уведомлений я перешлю тебе? От самих же адресатов, я до сих не получил».
В этих выше цитируемых письмах адресованные А. Шустеру от 26 сентября 1982 г. и от 19 февраля 1983 г. конфеденциальные информации мною подчеркнуты жирным шрифтом:
Стр. 200-201 письмо М. Джемилева А. Азаматовой от 19 марта 1983 г. абзац снизу:
«1-го декабря арестовали Ю. Османова из Ферганы, 10-го декабря — Мурахас Нурфета из Ташкента, 22-го февраля 1983 года — Александрова Григория Матвеевича (он русский, житель г. Ташкента, 55 лет много писал в защиту прав крымских татар, в частности, он автор известной поэмы о самосожжении Мусы Мамута «Факел над Крымом»)».
Перед арестом Александрова Г.М. 19.02.1983г. ты встретился с ним, передал ему три письма. Одно письмо Елене Костериной (г. Москва), второе Шустеру А. (г. Москва) и одно письмо Эрику Кудусову: от 19 февраля 1983 года.
Стр. 197. Текст письма, второй абзац:
19.02.83. «Привет Эрнест! Завтра отсюда выедет в те края наш товарищ — Григорий Матвеевич. Я дал ему твой адрес, надеясь, что ты сможешь обеспечить ему кров и заботу на пару дней. Он в курсе всех наших дел и делишек, так что мне нет необходимости обо всем писать.
Поделись с ним и своими новостями, сообщи, когда примерно сможешь приехать.
Привет от Сафинар. Всего доброго. Мустафа».
22-го февраля 1983 г. при аресте Александрова Г.М. эти письма изымаются у него.
На основании этого письма Эрик Кудусов (г. Москва) загремел на 4 года на нары.
В газете «Голос Крыма» от 14 января 2005 г. на 7-ой странице, опубликовано интервью Адиле Эмировой у Эрика Кудусова.
Третий столбик:
Вопрос: «Но тюрьмы вам все-таки избежать не удалось…».
Ответ Кудусова: «В последствии я узнал, что последней каплей, переполнившей терпение КГБ, было письмо Мустафы Джемилева, адресованное мне и обнаруженное в вещах писателя-диссидента Александрова, направлявшегося в Москву и конкретно ко мне, но арестованного в поезде.
Вопрос: — «Сколько Вы отсидели?
Ответ: — «Четыре года».
От автора: А теперь давай послушаем самого Александрова Г.М. Как и где его арестовали. В газете «Арекет» № 18-19 (128-129) 27 декабря 2002 года, был опубликован телефонный разговор Авы Азаматовой с Александровым Г.М. (г. Ташкент).
Александров Г.М. «Я все равно не услышу то, что скажете мне Вы, поэтому, послушайте, пожалуйста, что скажу Вам я. О том, что я ехал в Москву, знал только один человек. Письма, которые я вез, тоже только были от одного человека. Этот человек -Мустафа Джемилев! Но, уже в Ташкенте на ж/д вокзале у меня был хвост.
Я убеждал себя, этого не может быть, ни одна душа, кроме Мустафы, не знает о моей поездки. Очень надеялся, что ошибаюсь. К сожалению, это не было ошибкой. В Рязани я хотел выпрыгнуть с поезда, но мне помешали. Я уже знал, что еду в ловушку. В Москве меня арестовали. Зачем Джемилев издал эту книгу? Для самого себя? Какую ценность она представляет? Кто ее будет читать? Крымские татары? Сколько людей сидело в тюрьмах, погибало… А эта книга перечеркивает деятельность всех других. Вроде не было никого, кроме Мустафы, самый «умный», самый «великий». Тьфу!».
Страница 169. Письмо М. Джемилева Фуату Аблямитову от 6.06.-8.08.1980 г. Цитата: Стр. 171 абзац снизу:
«Что слышно о А.П. Лавуте? Очень жаль, что мы ничего не можем сделать для этих прекрасных людей, которые хоть как-то помогали нашим соотечественникам».
Стр. 173. В письме ты сообщаешь о допросе тебя по делу арестованного А.П. Лавута.
«Я не запомнил точно эти вопросы (а надо бы), потому что не настроен был вообще вести разговоры на эту тему. Но запомнил, что вопросы были очень нескромные — как будто задаются не товарищу арестованного, а своему кровному стукачу. Хамство какое-то!». От автора (следователи хорошо знали, кому задают вопросы).
Далее ответ: «По поводу вопроса относительно изъятой у меня во время обыска 12 июня 1980 г. личной переписки с товарищами и родственниками заявляю, что они к предъявленному тов. Лавуту А.П. обвинению никакого отношений не имеют». Так ли это?
А теперь речь пойдет о письме, не включенном, по некоторым твоим соображениям в книгу. В 1979 году наш соотечественник, единомышленник, активный участник национального движения и известный среди диссидентов, назовем его «ИКСом» из этических и моральных соображений, был выслан с семьей из Крыма в Краснодарский край. Он поселился в станице Ахтанизовская, по ул. Степная № 9 Темрюкского района.
В начале июня 1980 года он получает письмо от тебя, после селям-келям ты пишешь:
«Долго искал твой адрес, наконец-то нашел я тебе передавал сборник «События в Крыму» не для того, чтобы читать на досуге, а для того, чтобы пополнить фактами репрессий, проводимых властями над нашими соотечественниками». Далее пишешь: «А.П. Лавут очень беспокоится, что от тебя нет известий, в твоей бытности в Крыму вся информация выходила за рубеж» и просишь или рекомендуешь — это в твоем стиле, чтобы он срочно связался с А.П. Лавутом. «Я понимаю, что нас слушает третья сторона, но и хрен с ними», дальше о том, о сем.
Письмо посылаешь с уведомлением и просишь телеграммой подтвердить получение. Под письмом подпись экслибрис, печать изготовленная, то ли из карточки, то ли из резины в середине «Къырым огьлы». Кто тебе присвоил Къырым огълы, а остальные сыновья народа, что «Мангол огълу» или «Китай огълу», от автора.
Прочитав это письмо «ИКС» пришел в ужас, подумал, что это провокация, Мустафа не мог такую конфиденциальную информацию писать открытым текстом из ссылки. Так как он не знал твоего почерка, то сразу поехал в поселок Сенной этого же района, где проживали тоже высланные твои сестры: Гулизар и ее муж Икмет Абдуллаев, Диляра Сеитвелиева и се муж Риза Сейтвелиев, сейчас они проживают в Бахчисарае.
И этот «ИКС» показал твое письмо им, и они подтвердили, что почерк твой, то есть их брата Мустафы Джемилева.
Где-то 18 или 19 июня 1980 года, через пару недель после получения этого письма. «ИКСа» пригласили в сельсовет и при присутствии сотрудника КГБ Виниамина Викторовича, ознакомили с постановлением прокуратуры г. Москвы об обыске в его доме, по делу уже арестованного А.П. Лавута. Обыск проводили следователь из московской прокуратуры Жданов, двое сотрудников из Московского Уголовного Розыска, капитан и старший лейтенант совместно с сотрудниками местной прокуратуры. При обыске ничего не найдено, ничего не изъято, после обыска состоялся допрос, на котором хотели выявить связь «ИКСа» с западом через А.П. Лавута. После окончания «любезной» беседы «ИКС» был свободен.
Как же так, Мустафа! Шустера А., Лавута А.П., Кудусова Э., Александрова Г.М. и «ИКСа» ты называешь товарищами, единомышленниками в гоже время под разными предлогами, формулировками бросаешь их в пасть карательным органам Гибишникам.
Разве ты не знал, когда составлял эти письма, что за каждым шагом, за каждым телефонным звонком и за каждым письмом следят и охотятся гэбисты? Ты знал, ты же сам в письме «ИКСу» напоминал об этом. Еще одно доказательство, что письма проходят цензуру.
Стр. 465. письмо М. Джемилева супруге Сафинар Джемилевой от 8 августа 1984 г. Второй абзац, цитата:
«Но я писал также Асану, Васфие, Мустафеа-ге, Фуату, Дляре. От них тоже пока ничего не поступило. Не знаю, что и подумать — Лагерная (слово «лагерная» в тексте цензурой зачеркнуто и заменено на слово «сизо») администрация утверждает, что все письма своевременно отправляются, а если бы имели против содержания писем, то их возвратили бы мне».
Какую цель преследовал ты своими действиями? Что, хотел открыть миру Америку, посадив более или менее известных в мире правозащитников? Или готовил для себя материал, чтобы на следующем суде показать свое красноречие? И хотел, чтобы о тебе говорили, как о защитнике таких людей, и заработать на трагедии и слезах этих семей политические и иные дивиденды?
Автор. Из моей жизни: В октябре 1976 года меня судили по ст. 196, приговорили к 2 годам высылки из Крыма за «нарушение» паспортных правил, но я не выполнил решения суда, основываясь на том, что меня судили за не совершенные мною преступления. Через год в 1977 году дознаватель РОВД г. Белогорска сержант Чепюк доставил меня в РОВД и передал следователю Кузнецовой для того, чтобы возбудить против меня уголовное дело по ст. 185 за неисполнение решения суда. Начала фабриковать дело, во время допроса она начала оправдываться, что она якобы не виновата. А я ей напомнил, что не Брежнев и не Андропов держат ручку, и составляют дело, а вы, вашими руками отправляете невинных людей в тюрьмы и лагеря. И тем самым вынуждаете людей покончить жизнь самоубийством. И вот на страданиях людей вы зарабатываете грязные деньги и кормитесь сами, и кормите своих детей. Эти деньги окровавленные, облитые слезами стариков, жен, детей».
Следователь бросила ручку и после некоторых размышлений вывела меня из кабинета, мы вышли на улицу. Она сказала: «Идите домой». Я пошел к своей семье.
По всей вероятности мои слова задели ее человеческие достоинства, и у нее появилось отвращение к этим грязным деньгам.
А некоторые наши «друзья» даже облизываются, когда им напоминаешь, что они живут за счет ограбленных у народа денег, которые облиты горечью и слезами. И сколько им не говори — как горох об стену.
Здесь как раз уместно тебе повторно напомнить слова из твоего же письма ген. прокурору стр. 130: «Во время обыска у меня действительно было изъято множество писем от моих друзей и знакомых, которые впоследствии были арестованы за деяния политического характера или же находились в местах лишения свободы или в ссылках». Комментарии излишни.
Стр. 473. Светлана М. Червонная, профессор.
Мустафа Джемилев против империи зла.
Я не хочу копаться в этой надуманной философии, но все же хочу спросить, у тебя, откуда ты выкопал этих «птенчиков», которые «чирикают» в нашем саду? Почему ты разрешаешь им копаться в душе нашего народа? Вообще-то, они не могут копаться в наших душах, потому что эти посторонние люди не знают специфику нашего уникального национального движения. В душе нашего народа копаешься ты, Мустафа, устами этих «птенчиков», потому что Наталья Белицер из Киева и эта «умница» Светлана Червонная из Москвы — это твои живые псевдонимы.
Стр. 478. Червонная пишет, цитирую:
«И еще один эпизод, на этот раз предварительного следствия. Энергичный следователь В.А. Азарян (откуда она знает, что он энергичный, если она его и в глаза не видела, от автора) допрашивает 26 летнюю крымскую татарку (причем здесь национальность, от автора), работающую балетмейстером в местном доме культуры. Она в какой-то мере является участницей Крымскотатарского национального движения, и даже подписывала обращение в организацию Исламской Конференции по поводу беззакония властей на похоронах отца М. Джемилева. На вопрос следователя, действительно ли она подписала этот документ, молодая женщина, быстро сообразив, что в зависимости от своих показаний, она может из «свидетеля» превратиться в обвиняемую, поспешно отрекается от обращения и занимает угодную карателям позицию». Не громко ли сказано?
Откуда Червонная знает, что Ава Азаматова подписала этот документ? Разве человек может отрекаться от деяний, которых не совершал? Почему Ава Азаматова должна признаваться, если, не спросив ее, и не ознакомив с документом, кто-то без ее согласия подписывается за нее.
В этом случае можно обвинить очень многих, вот, например: стр. 232-233, из протокола допроса Чайлак Рефата: «Об этом документе я ничего не знал. Вижу его впервые, кем составлялось это обращение, когда и при каких обстоятельствах я не знаю, никто этот документ мне не передавал. Моего согласия поставить мою фамилию под этим обращением никто не спрашивал, но в нем действительно перечислены фамилии тех, кто участвовал на этих похоронах».
Почему Червонная, избрала именно Аву Азаматову, и всю свою ярость направили в адрес молодой женщины, не потому ли, что она — Ава Азаматова присоединилась к тем членам Меджлиса, которые обвинили тебя в способствование краже народных денег через «Имдат банк» и «Фонд Крым». В лице Авы Азаматовой ты расправляешься и с теми, которые сказали правду, что ты их подставил с этими подписями.
Я тебе хочу напомнить, что в национальном и в правозащитном движении нн под одним документом подписи не собирали, пока, подписывающий не был ознакомлен с текстом, иначе этот документ считался подделкой, не имеющей никакой силы.
Стр. 485. Мустафа Джемилев. (Биографическая справка)
Из текста видно, что справку составлял кто-то безымянный.
На стр. 486, третий абзац сверху, цитирую: «после голодовки, совместно с И. Габаем был изолирован в Московскую тюрьму «Лефортово», где была предпринята попытка, инкриминировать им «измену Родине» по обвинению в размножении и распространении секретной инструкции КГБ по вербовке и работе с осведомителями, которая была обнаружена при обыске на квартире И. Габая. Однако, за не доказанностью обвинения, через 4 месяца дело было прекращено».
Из вышеизложенного видно, что обыск в доме И. Габая был произведен до суда. Странно, почему это обвинение вам не инкриминировали в суде?
Откуда взял такую информацию составитель твоей биографической справки?
Решат-ага Джемилев, владевший всей информацией тех времен и твой неразлучный друг и спаситель, что-то о таком обвинении в твой адрес не знал.
Я перелистал информационный бюллетень «Крымские студии» крымские татары в «Хронике текущих событий» вып. 2000 г., который охватывает информацию с апреля 1968 года, и нигде не встретил информацию такого характера, что-то очень странно.
А вот оно что твое тщеславие было задето тем, что не тебе было инкриминировано такое «престижное» обвинение в измене Родине и связь с ЦРУ, а совсем другому.
«Крымские студии» стр.103.
«Аметова Энвера обвинили в подрывной деятельности и в измене Родине за то, что он дал интервью иностранному корреспонденту о положении крымских татар. Вашим именем спекулирует империалистическая пропаганда» стр.145.
«В начале января: Энвер Аметов (хр. 8, 32, 34, 40, 42, 47, 51) и Мамеди Чобанов (хр. 7, 31, 33, 38) приехали в Москву и дали интервью западным корреспондентам об усилившихся гонениях, и о постановлении № 700, рассказали о преследованиях, которым подвергались они сами. Сразу после встречи с корреспондентами их задержали на Курском вокзале и (безрезультатно обыскали)».
«12 феврали их доставили в областное УКГБ и после длительной «беседы» по поводу интервью (оно интерпретировалось как «связь с ЦРУ») объявили предупреждение по Указу от 25 декабря 1972 года. Подобные предупреждения объявлялись им и раньше». Вот так.
Вообще, ты чужие заслуги приписывал себе через своих иждивенцев. В июне 1999 года был устроен круглый стол на телевидении, в связи с тридцатой годовщиной демонстрации в Москве, на площади «Маяковского». На этой встрече собрались все участники демонстрации, они рассказали о цели, и о том, как проходила демонстрация.
Асанова Зампира заявляла о том, что мы избежали тюрем и лагерей и остались живыми, якобы благодаря тебе. Но она умолчала о том, почему, находясь в Москве и, зная о предстоящей демонстрации, ты отказался присоединиться к своим соотечественникам, и при этом ты отговорил от этого и Кязима Сейтумерова. Сказав ему: «Мы не знаем, чем это все закончится». Разве ты не знал — это может закончиться тюремными сроками от 8 лет и выше!
По всей вероятности такие сроки в твои планы не входили. Ты даже не подписал экстренную информацию о демонстрации. И мы демонстранты остались на свободе и живыми не благодаря тебе, а благодаря генеральному секретарю Итальянской компартии Берлингуэру, который поднял наш национальный вопрос на совещание коммунистических и рабочих партий 75 стран мира, проходившей в то время в Москве, где также участвовали представители 26 стран мира, как наблюдатели.
Хочется уже закончить это письмо, чтобы не утомлять читателя, но как говорят в народе «аппетит приходит во время еды», так вот и у меня разгорелся аппетит.
Ты всегда пользуешься шушуканьем, распускаешь сплетни и дезинформацию устами своих сторонников.
Например, с твоей «смертью» в лагере от голодовки. Когда пошли разговоры, где и когда тебя предать земле, и об этом начали трубить «радио и голоса» за рубежом, ты воскрес, оказалось, что ты живёхонький и невредимый — твое шушуканье достигло цели. Такая дезинформация, конечно не дело рук карательных органов, потому что это им не выгодно, оно выгодно тебе.
Теперь перейдем к похоронам нашего общего друга, брата — Решат ага Джемилева, который больше всех бегал, поднимал на ноги соотечественников и демократов, как в СССР так, и за рубежом, чтобы спасти тебя из лагерей. Ты и его похороны использовал в своих корыстных целях, через своих людей шушуканьем.
В день похорон с женой и сыновьями Решат ага Джемилева было обговорено, что на похоронах несколько товарищей будут говорить о его участии в национальном и правозащитном движении. Но некоторые члена Меджлиса не обговорив с семьей покойного, начали уговаривать участников похорон, чтобы никаких политических выступлений не было, после этого пошло шушуканье, якобы похороны задерживаются в связи с приездом М. Джемилева.
Я спросил у сына покойного: «Шукри, в связи с чем, похороны задерживаются». В ответ: «похороны не задерживаются, заканчивается омовение покойного» и здесь появляешься ты, и рвешься к покойнику, нарушая все мусульманские обряды, разве ты не знаешь, что перед омовением члены семьи и друзья прощаются с покойником и после этого к месту омовения никто не допускается, чтобы не нарушить «абдест» покойного.
О презентации книги
Как всем известно, больному операцию проводит хирург, а не терапевт и не невропатолог, и окулист не лезет в дела гинеколога, так и в изданиях: бывают литературные труды, труды ученных и т.д. И у каждого свои критики.
Если книга «Шестой процесс» является материалом из серии национального движения нашего народа (как отмечено в книге), то почему «презентация» была проведена в Киеве, а не в Крыму в Симферополе, где в основном проживают участники национального движения, владеющие информацией об этой эпохе. Ты что, побоялся публичной критики?
Вот видишь, Эльдар Шабанов как отличается от твоего живого псевдонима Червонной, в газете «Арекет» за 12.03.2002г. В этой же газете появляется статья Османа Бахчисарайли под заголовком «Рыба гниет с головы». И ты срочно проводишь шоу в крымскотатарском драмтеатре 16 марта 2002 года под видим презентации книги.
Я так и не понял — это была презентация книги или твоей семейки? Ведь организатором этого шоу-спектакля была Лига крымскотатарских женщин, а председателем этой лиги является твоя жена Сафинар Джемилева.
А теперь о «баранах»
В первой половине 1973 года ты приехал в Симферополь, мы встретились втроем: ты, Эбазер Сеитваапов и я. Надо было доставить в Москву материалы будущей «Белой книги». В аэропорту то ли билетов не было, или рейса, тогда мы поехали в город Саки к Иззет ага Юнусову. Переночевали, и на следующее утро я, взяв портфель с документами, поехал в аэропорт г. Симферополя, но ты почему-то не поехал со мной, что-то передумал.
Купив билет, я с пассажирами начал подниматься по трапу на борт самолета. Потом было объявлено о проверке ручной клади, и в этот момент у меня перед глазами показались решетки тюремной камеры. Но так как морально я был готов ко всему, повел себя хладнокровно, когда очередь дошла до меня, я раскрыл портфель, проверяющий, ощупал его содержимое и спросил: «Что это такое?» Я ответил, что документы, ничего не сказав, меня пропустили. При входе в самолет меня вновь остановили и ощупали с ног до головы, после того оставили в покое.
Я задумался, почему меня не взяли, кроме меня никого не досматривали. После некоторых размышлений я пришел к выводу, что охрана самолета приняла меня за террориста, так как у меня не было багажа, и я был, довольно молод. До этого уже были случаи угона самолетов за кордон. Кажется, через день ты приехал в Москву, и мы встретились в условленном месте. Это ресторан «Метрополь», для того чтобы за чашкой кофе обговорить некоторые вопросы.
Помнишь, ты мне предлагал выехать за кордон и оттуда бороться, тогда по некоторым объективным соображениям я не согласился. Далее в беседе ты отозвался о народе как о «баранах» и здесь у нас не совпали взгляды, В последующие годы я задумывался над твоим высказыванием в отношении демонстрации 1969 года Кязиму Сейтумерову: «Мы не знаем, чем это закончится» и в отношении народа как «баранов».
Мне могут задать вопросы, почему я до сих пор молчал. Нет, я не молчал, а придерживался этики и морали, подумаешь, в порыве человек чего только не скажет, но близким единомышленникам я говорил. Я говорил и перед Курултаем 1991 года, среди некоторых членов оргкомитета Курултая.
Помнишь, Мустафа, перед Курултаем из США срочно прилетела Айше Сейтмуратова, при встрече она высказала свое недовольство, в связи с тем, что на Курултай были приглашены из-за границы сотрудники «СС» и «СД», которые служили в германской армии во время ВОВ. Я объяснил ей, что не в курсе дела и никакого отношения к этим приглашениям не имею. Она возмутилась, «как так, являясь членом оргкомитета, я не в курсе кто приглашается».
За два дня до Курултая мы пригласили тебя на оргкомитет и в узком кругу обсудили этот вопрос. В этом кругу, если я не ошибаюсь, присутствовали: Чобанов Мамеди, Сервер Омеров, Рефат Чубаров, Шевкет Хайбуллаев, ты, я и Айше Сейтмуратова. Тогда ты признался, что перечисленных людей пригласил, не проконсультировавшись, с оргкомитетом. Этими действиями ты подставил народный Курултай под удар Гэбистов, и не нес никакой ответственности, так как не являлся членом оргкомитета.
Хорошо, что приглашенные лица из-за кордона оказались умнее тебя, они не приехали на Курултай. Вот на этой же встрече я напомнил тебе о том, что ты отзывался о народе как о «баранах». По твоим расчетам и соображениям, твоя книга рассчитана на баранов, а не на людей.
Энвер АМЕТОВ ГУРЗУФЛЫ
ветеран и участник Национального движения крымских татар
март-апрель 2002-2008 г.г.
Другие материалы по теме:
КТО ОН — ЛИДЕР МЕДЖЛИСА МУСТАФА ДЖЕМИЛЁВ?
ДОСТОИН ЛИ МУСТАФА ДЖЕМИЛЕВ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ?
ЕВРЕЙСКИЙ КОНГРЕСС ПОДДЕРЖИВАЕТ С МЕДЖЛИСОМ ТЕСНЫЕ СВЯЗИ
НАДИР БЕКИРОВ: ДЛЯ ПРЕМИИ ДЖЕМИЛЕВУ НЕТ ОСНОВАНИЙ
КРОШКА ЦАХЕС — ЖИЗНЬ ПОЧТИ ПО ГОФМАНУ