До недавнего времени Казахстан называли «островком стабильности» на постсоветском пространстве. Но вот уже несколько дней там продолжаются массовые протесты, переходящие в беспорядки и столкновения с полицией. Граждане начали выходить на улицы после двукратного увеличения стоимости сжиженного газа, но социально-экономическая повестка вскоре трансформировалась в политическую. По требованию митингующих президент Касым-Жомарт Токаев уже отправил в отставку правительство, но это не помогло разрядить обстановку в стране. По всему Казахстану протестующие жгут автомобили, захватывают здания местных администраций и нападают на сотрудников правопорядка, применяя отобранное у них же оружие. Как вышло, что «островок стабильности» в одночасье превратился в клокочущий вулкан? В какой момент и какую ошибку допустили казахстанские власти, и чем опасна для России дестабилизация соседней страны? На эти и другие вопросы ответил политолог, специалист по российско-казахстанским отношениям, директор по международным проектам Института национальной стратегии Юрий Солозобов.
«Лента.ру»: Что послужило отправной точкой к массовым протестам в Казахстане?
Юрий Солозобов: Правительство провело неудачный эксперимент с населением: с 1 января решило ввести рыночные цены на сжиженный газ. Цена на это моторное топливо для коммерческого транспорта сразу выросла вдвое — с 60 до 120 тенге (с 10 до 20 российских рублей) за литр. Сразу стало дорого возить товары и пассажиров. Протесты начались 2 января в нефтегазовой Мангистауской области на юго-западе страны.
Первым взорвался мятежный Жанаозен, где находится крупный газоперерабатывающий завод. То есть сапожники остались без сапог. Представьте себе, что в Тюменской области радикально поднимут цены на бензин или в Ямало-Ненецком округе объявят, что газ будет отпускаться по европейским ценам.
Протесты нефтяников поддержали соседние регионы, а также крупные города — Алма-Ата, Нур-Султан и Караганда. В соседнем Актау быстро построили на центральной площади палаточный лагерь.
Правительство долго и витиевато объясняло скачок стоимости газа переводом торгов топливом на товарные биржи. Власти поначалу реагировали на протесты вяло: где-то выходили пообщаться с людьми и обещали снизить цены, где-то просили полицию разогнать митингующих силой. И только в среду, 5 января, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев провел совещание на фоне нарастающих митингов против подорожания сжиженного газа. Было принято решение опустить цены на газ сразу до 50 тенге (около 8,5 российских рублей) и отправить правительство в отставку.
Это было популистское решение — экономически необоснованное, ставящее под сомнение все прежние аргументы.
Такая непоследовательность власти и легкая победа протестующих только разожгли страсти. В ход пошли новые социальные требования — и начались политические угрозы
— С чем связаны подобные действия властей?
Казахстанский политолог Данияр Ашимбаев пишет в своем Telegram-канале о серьезной проблеме казахстанской власти: «Абсолютное большинство министров и акимов — не политики, а чиновники, которых отличает неумение разговаривать с людьми вне своей иерархии (…). Низкий уровень коммуникаций ведет к тому, что решения не разъясняются и не аргументируются. А когда ситуация доходит до митингов, начинает применяться, с одной стороны, чрезмерно силовой сценарий, а с другой — тактика моментальных уступок».
Это было ошибкой само по себе. Последние события это наглядно продемонстрировали. Казахстанская власть легко сдалась по поводу снижения цен на газ в Актау, но это только вызвало новую лавину требований в других сферах и других регионах.
Одни хотят снижения цен, другие — кредитной амнистии, третьи — социальных льгот, четвертые — роста зарплаты, все вместе — мечтают показать власти кузькину мать
По своей сути это массовый антиэлитарный протест, без лидеров и четкой программы. Такими были бензиновые волнения в России в 2018 году, такими были массовые протесты в Казахстане в 2019 году. Но если раньше казахстанцы были недовольны результатами выборов, то теперь недовольны положением в экономике. У такой мятежной толпы нет ни лидеров, ни лозунгов.
Переговоры, к которым периодически призывает власть и население, вести не с кем
— Кстати, почему-то мы не наблюдаем на митингах представителей русской диаспоры. Как отразится на русских жителях Казахстана нынешний политический кризис?
Действительно, на видео с митингов протеста и кадрах штурма административных зданий видна молодежь, как принято говорить, восточной или неславянской внешности. На переговорах митингующих слышна только казахская речь, хотя в чатах протеста используются оба языка.
Многие русские жители Казахстана откровенно пишут в соцсетях, что «это не наша война, а внутриклановые разборки»
Ранее комфортная и русскоязычная Алма-Ата превратилась, по сути, в аналог революционного Бишкека, отданного мародерам и насильникам.
Все это неизбежно скажется на решимости значительной части русской диаспоры уехать в Россию или другие более спокойные страны.
Любая политическая нестабильность в Средней Азии, как правило, приводит к новому русскому исходу
Поскольку на русских во многом держался инфраструктурный и образовательный каркас Казахстана, это вызовет заметное снижение уровня жизни и бытовой культуры. Получается такая вот спираль разрушения повседневности.
— Принято считать, что экономика Казахстана процветает на нефтяных доходах. Построена новая столица Астана, ныне Нур-Султан, с его ультрасовременными небоскребами. Что же скрывается за этим сияющим фасадом?
Казахстан, как и Россия, попали в ловушку петростейтов (то есть нефтегосударств) со средним доходом. Да, у нас есть поток нефтедолларов, но его явно не хватает на всех — на то, чтобы все жили одинаково богато, как ближневосточные шейхи. К примеру, Россия добывает нефти примерно как Саудовская Аравия, которая имеет вчетверо меньшее население — около 35 миллионов. А Казахстан — это модель России в масштабе один к десяти: в плане географии, экономики и политики.
У наших соседей, как и у нас в России, тоже есть выраженное социальное расслоение, особенно заметное на западе страны. Там есть крупные нефтяные доходы, но есть и обычные люди, исключенные из нефтегазового рая. Они живут фактически в традиционном обществе. Их доходы не так велики. Жизнь трудная, суровая природа. Фактически это та самая солончаковая пустыня, куда некогда был сослан солдатом Тарас Шевченко.
Если существует социальная напряженность и большой разрыв в доходах, то неизбежно появляется и тяга к социальной справедливости
Если власть не может обеспечить общественное согласие, скажем, в рамках программ социального государства, то справедливость будут искать вне государства — например, в криминальных структурах или религиозных общинах, которые декларируют лозунги своеобразного равенства и братства. Иногда эти две ветви неформальной власти смыкаются, и тогда там возникает взрывоопасная бинарная смесь. Мы уже неоднократно видели процесс сращивания криминалитета со спортом, религиозным экстремизмом, национал-популизмом.
— К чему это может привести, если говорить о нынешней ситуации в Казахстане?
Может реализоваться желание радикальных исламистов по иракскому или сирийскому сценарию контролировать нефтяные источники как сферы своих доходов. Нефтепромыслы на западе Казахстана — лакомый кусок для радикалов, так как они могут стать питательной почвой для будущей дестабилизации. Об этом я предупреждал в своем интервью 2016 года после терактов в Актобе. И если мы посмотрим на свежие видео маргинализованных молодых людей на Камазах, снующих по улицам Алма-Аты, то убедимся в точности этого прогноза.
К сожалению, одним нефтедолларовым неравенством все экономические проблемы Казахстана не заканчиваются
Известный казахстанский аналитик Марат Шибутов в итогах минувшего года написал так: «В экономике есть существенные проблемы. Из негативных трендов надо отметить коммерциализацию государства; энергокризис из-за популистских мер по ограничению тарифов; проблемы с передвижением грузов на границе с Китаем; засуху, снизившую урожай; ухудшение отношений с иностранными инвесторами, особенно несырьевыми. Бедность у нас стала рабочей, то есть даже постоянно работающие люди не могут себя обеспечить».
— Что вы имеете в виду?
Я бы выделил тут два важных момента. Первый — коммерческое государство. Власть стала воспринимать себя как закрытое акционерное общество, а государство — как инструмент по выжиманию дополнительных доходов из населения исключительно в интересах привилегированных акционеров. В этой сугубо торгашеской логике и были приняты решения по повышению тарифов на газ, взорвавшие общество.
Второй важный аспект — работающая бедность и отсутствие перспектив на улучшение жизни масс в обозримом будущем. Единственными источниками временного улучшения жизни (от нового смартфона до традиционной свадьбы) стали потребительские кредиты и займы. Закредитованность казахстанского социума зашкаливает, но выход из долговой кабалы видится уже вне правового поля. Оба маркера проявили себя в недавних событиях в Казахстане.
— Почему именно сейчас сработали эти факторы? Много лет Казахстан был витриной политической и экономической стабильности, и вдруг она внезапно с треском обрушилась…
Я давно называю Казахстан «политической машиной времени для России». Многие процессы там идут намного быстрее — как позитивные, так и негативные. Сейчас Казахстан переживает сложный период транзита власти. Первый президент HYPERLINK «https://lenta.ru/tags/persons/nazarbaev-nursultan/» \n _blankНурсултан Назарбаев добровольно оставил свой пост, постепенно передает властные полномочия президенту Токаеву. Напомню, что это единственный случай демократического транзита на постсоветском пространстве: у нас все больше лидеры либо умирают на посту, либо создают династии (после ухода в 2019 году с поста президента Казахстана Назарбаев сохранил за собой ряд должностей: главы Совета безопасности, председателя правящей партии «Нур Отан», членство в Конституционном совете — прим. «Ленты.ру»).
На днях планировалась заключительная часть транзита — по передаче Касым Жомарту Токаеву функции председателя правящей партии «Нур Отан». По мнению аналитиков, это позволило бы Токаеву выиграть будущие выборы 2024 года.
Думаю, что многие несистемные политические игроки и представители политкласса пытаются активизировать, в том числе, и силовые рычаги для перехвата власти. Или, как минимум, для разрушения стабильности, чтобы в возникшем хаосе играть свою игру
— Чем грозит России дестабилизация Казахстана? И что связывает наши страны?
Казахстан и Россия являются территориально и экономически самыми большими странами Содружества Независимых Государств (СНГ). Казахстан имеет самую протяженную сухопутную границу с Россией, более 7,5 тысячи километров. Эта граница фактически открыта, ее полноценное обустройство — это колоссальные деньги и долгое время.
Скажу прямо: дестабилизация Казахстана — это все равно, что дестабилизация нашей Сибири. Это сразу дает выход и на Транссибирскую магистраль, и на наши нефтегазовые регионы
Поэтому стратегическая безопасность Казахстана — это сегодня стратегическая безопасность самой России, фактор нашей целостности и внутренней стабильности. До тех пор пока российские рубежи со стороны Центральной Азии будут защищены, Россия может чувствовать себя в безопасности. По этой причине Казахстан является важнейшим геостратегическим союзником для России. И мы должны приложить все усилия для нормализации обстановки у страны-соседа, если он этого попросит.
— Есть и важные экономические взаимосвязи…
Да, вместе с казахстанскими коллегами Маратом Шибутовым и Натальей Малярчук подготовили объемный доклад по вопросам нашего сотрудничества. Скажу кратко, три четверти своего экспорта Казахстан поставляет транзитом через нашу страну. Россия же заинтересована в Казахстане как в узком горлышке для проекта «Один пояс, один путь». Мало кто знает, что для Казахстана Россия — основной источник импорта (30-40 процентов). Для многих несырьевых отраслей вроде автомобилестроения или молочной промышленности Казахстан является основным экспортным рынком. В целом казахстанцы потребляют примерно 15-20 процентов российского несырьевого экспорта.
Также хорошо идет приграничная торговля — это 75 процентов всего товарооборота между странами. Отметим, что из 27 регионов России, расположенных на границе с государствами СНГ, 12 субъектов — приграничные соседи семи областей Казахстана. Между нашими народами давно существуют взаимные симпатии: в Казахстане проживают почти 4 миллиона русских, а на территории России — более миллиона казахов.
Так что наши страны-соседи являются настоящими «сиамскими близнецами». Поэтому любые проблемы в Казахстане могут крайне болезненно отозваться в самой России
— Почему всегда события у наших соседей по постсоветскому пространству становятся неожиданностью для российской власти и общества? Можно ли заранее предвидеть кризисы и проблемы на наших границах?
Постсоветское пространство много раз объявлялось приоритетным направлением российской внешней политики. В то же время именно это направление остается наименее обеспеченным — кадрово, идейно, организационно.
Череда постоянных «внезапных» кризисов в странах-соседях говорит о системном дефекте в оптике российских властей
Могу назвать два основных пробела в российской политике к странам ближнего зарубежья.
Первое: российское присутствие в СНГ, как правило, осуществляется по одной схеме — это хорошие отношения с первым лицом государства и формальная деятельность посольства. В страны СНГ присылают кадрового дипломата пенсионного или предпенсионного возраста, который действует безынициативно. Видимо, по этой причине российские посольства в СНГ обнаруживают полную недееспособность, особенно заметную в критические моменты смены власти в странах пребывания.
Второе: системное изучение стран-соседей подменяется спецоперациями, пиар-кампаниями и телевизионными ток-шоу. Многочисленные просчеты, скандалы и конфликты в политических взаимоотношениях стран по большей части имеют в основе стереотип «Да это же наши родные советские люди — мы все про них хорошо знаем». В результате в медийном поле доминирует политфэнтези, например, на популярную тему скорой гибели Украины или о злодейских кознях [американского миллиардера Джорджа] Сороса в Казахстане. Эту дешевую конспирологию надо изжить и начать говорить с постсоветскими странами на языке политического реализма.
— Есть ли возможность решить перечисленные проблемы?
На мой взгляд, сейчас как раз подходящее время запустить масштабную кампанию по системному изучению постсоветских стран. Почему это важно? Произошли масштабные изменения в политическом устройстве, экономике и обществе постсоветских стран. Национальное развитие превалирует над общесоветским прошлым, это заметно даже в наиболее близких странах «евразийской тройки», таких как Казахстан и Белоруссия.
Идет смена поколений: на политическую сцену и в экономику вступает новая генерация, не имеющая советского опыта
Происходит разрыв единого информационно-коммуникационного пространства из-за разных языков, фрагментации аудиторий, воздействия фейковых новостей и пиар-кампаний. Вместе с казахстанскими коллегами мы предложили продуманную программу таких системных исследований, которая позволит избежать «бега по граблям».