Обустроить империю. Так бы я оценил статью Бориса Виноградова и Андрея Савельева «О мерах национальной диктатуры», опубликованную в «Звезде Поволжья». Это не что иное, как результат обеспокоенности судьбой России.

Живем мы в смутном времени, когда нет ясности в том, что творится сегодня, и тем более нет перспективы и на будущее. Нет идеологии, которая могла бы укрепить в сознании людей спокойствие и уверенность.

Массовые несправедливости, произвол властей, коррумпированность чиновников, растущий разрыв между верхами и низами общества и многое другое беспокоит этих людей. Хорошо, что они смогли увидеть все это. Предложенные ими меры, направленные на преодоление всего этого негатива, тянущего общество назад, заслуживают всяческого внимания. Это попытка обустроить Россию.

Действительно, разве не должен быть кадровый центр, держащий под контролем деятельность чиновников? И разве не нужно наказывать чиновников, незаконно нажитые капиталы которых текут в зарубежные банки? Конечно, нужно, равно как проверка источников их обогащения.

Не дворцы надо строить, а доступное жилье для простых людей. И вообще очень много интересного и заслуживающего внимания содержится в этой публикации.

Однако, как говорят, благими намерениями устлана дорога в ад. И в этой интересной статье немало такого, что противоречит интересам страны. Даже само название статьи вызывает по меньшей мере недоумение. Спрашивается, о какой национальной диктатуре идет речь? О диктатуре в стране? Однако она и так создается. Вертикаль власти, изъятие у народа права выбора своих руководителей и многое другое — все это не что иное, как введение государственной диктатуры над народом.

А может быть, речь идет о диктатуре русских над другими народами? Очевидно, и то и другое. В целом, как бы этого и ни хотелось признавать, наступают и берут верх деструктивные силы.

Страна наша многонациональная. Однако эти силы стремятся превратить ее в мононациональную. Все чаще раздаются требования изменения конституции, убрав из ее преамбулы общепризнанные принципы равноправия и самоопределения народов, обозначив государствообразующим один лишь русский народ, утвердив в стране верховенство православия. К сожалению, эти идеи овладевают и руководством страны.

В публикации названных авторов речь идет о всеобъемлющей государственной диктатуре, осуществляемой от имени русского народа. И как полагают авторы, во имя этого народа. Они предлагают создать комитет по защите русского языка. Однако было бы гораздо справедливее, если бы на общегосударственном уровне реализовывалась деятельность по защите языков народов России.

Нет слов, русский язык нуждается в защите. Однако не от исчезновения. Ему это не грозит. А спасать его нужно от сквернословия, неоправданных заимствований из иностранных языков. И вообще добиваться того, выражаясь словами И.С. Тургенева, чтобы он во дни сомнений и тяжелых раздумий стал народу «надеждой и опорой». А у народа этих сомнений и раздумий более чем достаточно. И, к сожалению, их меньше не становится.

А вот языкам нерусских народов грозит исчезновение. Видимо, авторы этого и хотят, если бы не так, они не стали бы писать, что нужно «объявить русский народ государствообразующим, а русскую культуру ведущей», подчинив ей все культуры, «считать русскую нацию многонародной, объединяющей все коренные народы России».

Однако все это не ново. Такого рода меры, я подчеркиваю, меры и не только предложения, осуществлялись и осуществляются в России начиная с 1552 года, года, положившего начало империи. Даже простое перечисление этих мер могло бы занять целые страницы. Уже в первые годы после взятия Казани развернулась кампания по выселению татар с обжитых земель и насильственному крещению. «Над татарами, противившимися крещению, совершалось дикое насилие: их сажали в тюрьмы, у них отбирали земли, их выселяли из деревень, заставляли жениться на русских женщинах, держали в цепях. При этом церковники не скрывали, что их цель — «народ от татарской веры отучить и остращать». Так писал Е.Ф. Грекулов в работе «Православная инквизиция в России».

Целая армия миссионеров, архимандриты осуществляли во многих случаях террор по отношению к мусульманам, уничтожали мечети. Чтобы заставить крестьян креститься, миссионеры выставляли в крестьянских избах окна и двери, ломали печи, избивали плетьми, заковывали в кандалы, отправляли на тяжелые монастырские работы.

Известно, например, что епископ Сеченов «погружал крестьян в купель», держал в заточении под караулом в кандалах и подвергал их мучительным побоям. Действуя огнем и мечом, он только за один 1743 год обратил в православие 17 тысяч татар. В последующие четыре года, действуя в Нижнем Новгороде, он заставил принять христианство 30 тысяч человек. Лука Канашевич за 1738 — 1758 гг. из 536 мечетей Казанской губернии закрыл и разрушил 418. В Сибири из 133 мечетей осталось только 35.

Суть политики царизма по отношению к нерусским народам была выражена в правилах «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев», принятых в марте 1870 года, в которых говорилось, что «конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусение их и слияние с русским народом».

Эта политика продолжалась и после Октября 1917-го. Как правильно отмечается в ряде исследований, с появлением СССР с несущей конструкцией ВКП(б) — КПСС «воссоздается имперский центр контроля национальных окраин» и что «идеология пролетарского интернационализма решала традиционные российские задачи интеграции различных наций и этнических групп в едином государстве». (С.А. Богомолов. Российская и Британская империи: компаративный анализ геополитических моделей. — Проблемы Российской государственности: вопросы истории, теории, практики. Сборник научных трудов.)

Когда читаешь все это, невольно приходят на память слова, записанные в дневнике ученого-миссионера Ефимия Малова 30 сентября — 14 октября 1904 года: «Мы, русские, не десятки лет, а целые столетия живем как господствующий класс над татарами. Ведь более трехсот лет прошло со времени взятия Казани, а посмотрите, сколько мы их обрусили? Ужели ждать еще три четыре столетия?». И таких господ, как Малов, было немало в России. Не перевелись они и сегодня. Ничем я не могу утешить этих господ. Они вряд ли когда дождутся этого. Ибо, кроме желаний и устремлений верхов, есть еще низы, сам народ, который во все времена жил толерантной жизнью, пропаганду которой авторы статьи требуют запретить.

Известно, что толерантность — это умение жить во взаимном согласии и взаимопонимании. Ее альтернатива — это взаимная ненависть и вражда. А от них недалеко до гражданской и межнациональной войн. К счастью, толерантность — это не продукт пропаганды или агитации, а веками сложившийся образ жизни. И кто бы как бы этого ни хотел, ее невозможно отменить.

Еще путешественник XVII века И.П. Фальк писал: «Русские и новокрещен, и эти последние с неверными перемешаны, что видно также в уездных городах. Деревни разных народов стоят рассеянно, вероятно так, как они мало-помалу появлялись… Согласие этих различных жителей достойно удивления. Они не ссорятся ни за границы, ни за притеснения, ни за какие-либо дела, и каждый класс имеет чаще вражду между собой, чем с другими». (История Татарии в документах и материалах.)

Вот она — толерантность! В «Моих университетах» Максима Горького герой произведения Матвей Баринов рассказывает о поездке губернатора в Петербург «к царице хлопотать, чтобы всех татар выселили на Кавказ и Туркестан» и заключает: «Я жалею татар». В рассказе «Хозяин» Бубенчик, рассказывая о своей горемычной судьбе, говорит: «Я маленький и ходил к татарам, у нас там все татары живут, добрая татара, такая что — на! Они все такие».

Любовь простых людей друг к другу, их стремление облагородить совместную жизнь находили отражение в выделении лучших сторон характера и быта друг друга. В «Легком человеке» Горького Сашка говорит: «Я люблю веселых людей — евреев, татар, ты гляди, как хорошо татары смеются».

Характерен случай, имевший место в январе 1911 года, связанный с закрытием новометодной школы в Сарапульском уезде Вятской губернии, созданной братьями Габдуллой и Губайдуллой Буби. Братья дружили с местными русскими крестьянами. Одним из близких для них людей был крестьянин соседней деревни Степан Кривоногов. Этот крестьянин, узнав, что в село Буби для разгрома школы братьев едут пристав и конные стражники, запряг лошадь и помчался в их деревню, чтобы предупредить братьев об опасности. Он знал, что это для него может плохо кончиться. Так оно и случилось. Кривоногов был осужден на год тюрьмы. Разумеется, это не отдельный случай, а яркий пример толерантной жизни простых людей.

Это история. А вот современные реалии. Как-то на радио Татарстана позвонила русская женщина — жительница Казани и поведала, что в их пятиэтажном доме живут и мусульмане, и православные, главным образом русские и татары. Жители дома почти все владеют и русским, и татарским языками, чтят и празднуют православные и мусульманские праздники, ходят в гости друг к другу.

В деревне Мари-Турек Республики Марий Эл вперемежку живут русские, татары и марийцы. Все жители владеют тремя языками, также вместе празднуют религиозные праздники. Разумеется, никто не пропагандирует свою религию. Полная свобода совести и взаимное уважение религиозных убеждений.

В Апастовском районе деревни Большой Урсак, Сатмыш, Карамасар, Шыгай — чисто татарские, а деревни Куланга, Федоровское, Семиозерье — русские. В татарской деревне Янгильдино проживают русские и татары. Живут дружно во взаимном уважении. Царит двуязычие. Языком общения является татарский язык. В то же время за все времена не было ни одного смешанного брака. Словом, идут по жизни вместе, оставаясь разными. Народ разумнее всех нас.

Виноградов и Савельев предлагают объявить Россию конституционной монархией. Однако почему-то забывая при этом, что вопросы государственного устройства опять-таки решаются народом, референдумом, а не чьим-то волеизъявлением. Единственная такая, правда, ничтожная возможность была в феврале — марте 1917 года. Однако и она была упущена в силу политической слепоты кадетов, возглавлявшихся идеологом единой и неделимой России П.Н. Милюковым, и главным образом Николаем II, не пожелавшим отказаться от части своих государственных полномочий в пользу Государственной думы. Если бы это случилось и новое правительство, ответственное перед Думой, пошло на выход из мировой войны, Россия могла бы стать демократической конституционной монархией.

И, разумеется, не было бы ни Октябрьской революции, ни феномена большевиков. Однако этот поезд ушел. История не знает сослагательного наклонения. Назад пути отрезаны.

В публикации Виноградова и Савельева бросается в глаза, что они все хотят решать декретом сверху. Например, объявлением России унитарным государством. Ликвидацией федеративного устройства и субъектов федерации. Нетрудно заметить, что они замахиваются прежде всего на республики, устранив их политический статус.

Не безобидны и разговоры, и слухи об укрупнении регионов, устранив из них национальные особенности. Татарстан объединяется с Кировской и Ульяновской областями и тем самым перестает быть национальной республикой. Этим сам собой решается вопрос о государственном татарском языке. Остается один обязательный для всех русский язык. Разумеется, не остается места ни истории Татарстана, ни истории татарского народа вообще. Остается лишь одна история единой и неделимой России.

С кем в таком случае объединят Башкортостан? С Пермской, Свердловской или с Оренбургской и Челябинской областями? А без того огромные Якутию или Бурятию с кем? Интересно, в каких котлах предусматривается переваривание их национальной идентичности?

В определенных кругах научной общественности и политической элиты страны существует точка зрения, по которой Россия до 1917 года была унитарным государством и политика большевиков по созданию национальных республик являлась огромной ошибкой. Так, бывший советник Б.Н. Ельцина С.Б. Станкевич переход страны к федеративным принципам государственного строительства называл «большевистскими штучками». Губернатор Пензенской области В. Бочкарев считает, что большевики тем самым заложили мину в государственное устройство. (Российская газета, 2000, 12 января.)

Подобным образом высказывался лидер ЛДПР В. Жириновский, в частности заявивший на парламентских слушаниях по проекту закона о национальной политике Российской федерации в 2001 году, что «национальный вопрос начиная с 1917 года и до сих пор решается неправильно» (О проекте федерального закона «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации». Материалы парламентских слушаний. Издание Государственной думы, 2000).

Однако надо бы знать, что в царской России фактические федеративные отношения складывались вопреки желанию монархов. Они лишь в целях удержания завоеванных территорий вынуждались идти на сохранение их определенных традиций и государственных начал. Правы авторы, доказывающие, что Россия исторически довлела к федерализму. (Р.Г. Абдулатипов, Л.Ф. Болтенкова, Ю.Ф. Яров. Федерализм в истории России. Книга первая. Издательство «Республика», 1992.)

С завоеванием в 60-е годы XIX столетия Туркестана в составе России оказались Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират, сохранившие своих монархов и внутреннюю самостоятельность. В составе империи оказались Польша и Финляндия. Функционировали их парламенты. Разделенный суверенитет Великого княжества Финляндского находил отражение в наличии границ, таможни, армии и своей денежной единицы. Финляндия в составе России была узаконена в качестве государства.

Юридически не было ликвидировано даже Казанское царство. Более того, была учреждена особая его печать, которая прикладывалась на весьма важные государственные документы и которая сохранилась до начала XVIII века. Титул царя Казанского помещался в титулатуру российских монархов вплоть до 1917 года. В соборном уложении 1649 года говорилось, что жители всех сословий и народов этого бывшего государства «бити челом должны» царю как «государю Казанского государства».

Юридически царство Казанское исчезло лишь вместе с самой Российской империей.

На каком-то этапе своего развития эти количественные накопления должны были перейти в новое качество. Огромные масштабы страны, этнические, географические, экономические, климатические различия требовали перехода к полномасштабной федерации.

С началом революционной эпохи она с невероятной силой стучалась во все окна и двери страны. Не впускать ее было невозможно. Вовсе не случайно, что 5 января 1918 года Учредительное собрание приняло постановление, в котором говорилось, что «государство Российское провозглашается Российской Демократической Федеративной Республикой, объединяющей в неразрывном союзе народы и области, в установленных федеральной конституцией пределах». (Е.А. Скрынников. Всероссийское Учредительное собрание. М., Наука, 1982.) Так что Россия стала бы федерацией и без большевиков.

Что касается большевиков, которых обвиняют в объявлении России федерацией, они пошли на это только после того, как это уже было сделано разогнанным ими Учредительным собранием. И пошли вынужденно, вопреки своим теоретическим и идеологическим установкам.

Хочу напомнить тем, кто этого не знает, что Ленин, как и все марксисты, был против федерации, что особенно отчетливо выделено в его письме к Шаумяну, написанном в 1913 году. В марте 1917 года после свержения самодержавия в газете «Правда» появилась статья Сталина «Против федерации», в которой он писал, что федерация является отжившей формой государственного устройства. Однако, перепечатывая ее в 1924 году для своего собрания сочинений, в примечании он признал свою позицию ошибочной. Он писал, что мы, т.е. большевики, не смогли оценить размах национального движения в стране и что мы получили разваливающуюся страну. Поэтому, подчеркивал он, мы вынуждены были объявить Россию федерацией.

Лидер кадетов, один из видных разработчиков идеи единой и неделимой России, П.Н. Милюков, уже будучи в эмиграции, вынужден был признать, что их погубила идея единой и неделимой России. Могла погубить она и большевиков, если бы они не совершили вынужденный переход на позиции федерализма.

У авторов публикации сквозит желание восстановить империю путем возвращения в ее лоно Украины, Белоруссии и Казахстана.

Сегодня Белоруссия и Россия и без объявления такой готовности вроде бы находятся в одном союзном государстве. Однако президент этой страны А.Г. Лукашенко неоднократно заявлял, что Белоруссия никогда и ни при каких обстоятельствах не откажется от своего суверенитета. По сути, нет никакого союзного государства.

В свое время многие, особенно из правых партий, тешили себя тем, что «независимость Украины — утопия», «она опасна и чревата последствиями».

Между тем они, так же как и сегодня некоторые российские политики, не увидели, что в Украине боязнь русификации уже давно обрела весьма зримые черты. «Что могло бы ждать Украину в том случае, если бы «союз нерушимый» оставался нерушимым еще 50 лет? — задавался вопросом бывший президент Украины Л. Кучма в своей книге «Украина — не Россия». И сам же отвечал: «Не колонией пыталась Россия сделать «Малороссию», она пыталась сделать ее частью себя». (Кучма Л. Украина — не Россия.)

Что касается Казахстана, то эта республика уже успела вкусить плоды независимости. Она своим быстрым экономическим развитием превращается, как сегодня говорят, в «среднеазиатского тигра». Разумеется, казахи никогда не согласятся стать частью «многонародной» русской нации.

В статье обращает на себя внимание предложение строить предприятия нефтехимии и атомной энергетики на Северном Кавказе, принудительно задействовав на строительстве «тех, кто длительное время не трудоустроен и ведет паразитический образ жизни». Вполне понятно, о ком идет речь. Спрашивается: для чего? Видимо, для того, чтобы в случае их аварий народы, населяющие его, хронически гибли в дыму и гари? Вот оказывается самый простой способ решения проблемы Северного Кавказа!

Однако имперский поезд ушел. Нынешняя Россия и ее государственное управление, как это признал недавно и президент страны Дмитрий Медведев, нуждаются в обустройстве.

В окна и двери России стучится подлинно демократическая федерация. Иным господам мешает услышать и увидеть все это затмившая их уши и глаза политическая глухота и слепота. Между тем это знамение времени. И не считаться с ним, как показывает история, опаснее опасного.

Индус ТАГИРОВ,  академик АНТ

Источник: «Звезда Поволжья», №22 от 25.08.11