Прошедшие в Афганистане 20 августа 2009 года выборы, не только еще раз высветили известные тенденции в политической жизни страны. Проявились и характерные для нашего времени настойчивые попытки внешних сил провести форсированную демократизацию в традиционном обществе, в стране бедной и к тому же воюющей. Давая этому всеафганскому мероприятию непредвзятую оценку, следует признать, что факты фальсификации и принуждения имели место. Причем нечестная игра зачастую велась с разных сторон. Как и следовало ожидать, был активно задействован административный ресурс, а в избирательной борьбе политические силы поддались искушению этнорегионального призыва. Почти повсюду кампания выстраивалась в первую очередь с опорой на родственные, земляческие узы и заключение «племенных» союзов вроде такого одиозного как – Карзай-Дустум. Ни одна из «партий» не смогла показать мыслящему избирателю сколько-нибудь внятной программы развития страны, учитывающей национальные особенности культуры и хозяйствования. Все они были представлены на уровне набора довольно схожих лозунгов.
Особого внимания заслуживает вопрос цены выборов. Помимо многомиллионных затрат в разоренной стране это еще рост взаимных обвинений и недоверия в рядах союзников по антиталибской коалиции. Возникала вероятность эскалации вооруженного насилия, не только со стороны «яростных мулл».
При этом конкурирующие группы попытались подогнать под свои дальнейшие действия иранский сценарий. Одни, в случае поражения, обещали вывести на улицы массы протестующих, другие применить «законную» силу. Опасность такого развития событий все еще велика. Надо помнить, что в отличие от Ирана Афганистан наводнен нелегальным оружием. Разница состоит и в том, что афганская «системная» оппозиция представлена по преимуществу этнорегиональными обьединениями, которые имеют собственные вооруженные формирования или в короткий срок способны их создать. Тогда малой кровью, как в Иране, не обойдешься.
Понятно кому на руку будет играть такой сценарий. Рано еще хоронить влияние и возможности Талибан и близких к ним экстремистов. Миллионы избирателей не приняли участия в выборах. Как свидетельствуют очевидцы — не столько по причине безразличия, сколько из-за опасения мести, отсутствия избирательных участков или обеспечения безопасности. Часть граждан, отказалась прийти к урнам, поддавшись пропаганде непримиримой оппозиции. Согласимся, что это весомые аргументы в пользу силы Талибан. Рассуждения об их слабости, основанные на неэффективности терактов во время выборов, были преждевременны.
Хочу обратить внимание экспертов склоняющихся к подобному мнению, что относительно небольшое число жертв в день выборов не есть доказательство хилости талибов. 20 августа широкомасштабных боев не было, однако в 15 провинциях страны было зафиксировано 139 вылазок «студентов». Погибло 27 человек, из них 2/3 сотрудники силовых ведомств. 52 человека получили ранения, из них 39 – силовики. Все это напоминало скорее разведку боем, тактику пробы боеспособности противника, обнаружения его слабых мест. Талибы это не стадо баранов идущих на заклание, это партизанщина. Не стоило ожидать от них массового самопожертвования в битве с многократно превосходящими их силами, находящимися в полной боевой готовности. Крупные теракты и боестолкновения в стране последовали позже и продолжаются по сей день с постоянной периодичностью. Обратим внимание, что за день до афганских выборов были организованы ужасающие теракты в Ираке, со второй половины августа они участились в Пакистане и на Северном Кавказе. Все это наталкивает на мысль о координации действий экстремистов.
Напрашивается вывод, что цена выборов оказалась слишком велика. Их результаты не охладили горячие головы вооруженного противника, накалили до предела политические страсти. Проигравшие в них «партии» и лица затаили обиду, многие не признают их легитимности. Раскол антиталибской коалиции может иметь дальнейшее продолжение, выраженное, прежде всего, в обострении политического противоборства и усилении автономизации части провинций и уездов, соответственно ослабления столичной власти. В таком случае нарушается координация совместных боевых действий, неизбежен застой в социально-экономическом развитии.
Разумеется, с помощью политических маневров, прежде всего гласных и негласных договоренностей о распределении постов, можно избежать подобного рода неприятностей. Но тогда стоило ли вообще затевать избирательную кампанию? Нужна ли была она афганцам?
Складывается впечатление, что для многих граждан, занятых элементарными проблемами выживания, выборы не имели никакого значения. Политическая активность другой части и довольно значительной, несомненно, была связана с искренними надеждами на лучшее будущее страны, хотя голосовали, прежде всего, за «своих по крови». Эти люди заслуживают большого уважения, поскольку надо иметь немалое мужество прийти к избирательным урнам в условиях гражданской войны и разгула террора. Их голоса надо считать голосами, отданными против экстремизма.
По моему мнению, во избежание серьезных рисков, целесообразнее было бы перенести выборы на более поздние сроки, а до этого найти компромиссные решения по распределению властных полномочий и постов. На Востоке так делается нередко. Восток не любит поспешности. Но афганская власть была вынуждена играть по навязываемым «стандартам» ее легитимизации, а точнее релегитимизации, поскольку и так ни одна страна в мире не оспаривала ее законности.
Понятно, что эти выборы были нужны больше западной коалиции, нежели самим афганцам. Причем не только по причине того, что НАТОвские «ястребы» хотят закрепиться в столь привлекательном стратегическом регионе, но и в силу слепой веры западных политиков в непогрешимость их форсированной демократической миссии.
Не следует забывать, что Афганистан страна оккупированная, а в любом таком государстве правительство не может быть полностью самостоятельным. Афганская власть вынуждена следовать курсу ее покровителей. Линии этого курса до сих пор вычерчиваются по стереотипам глобалистского конструктивизма — примитивной системы идей и действий по переустройству мира. В основе глобализма, как известно, лежит неолиберальная идея всесилия рынка, ослабления государственного контроля над ним, самопроизвольной социальной регуляции. К тому же он еще наполнен лукавыми «демократическими» и военно-полицейскими доктринами. В нем одновременно присутствуют и мечтания о размывании национально-культурных черт народов, и рассуждения об агрессивной конкуренции между цивилизациями. В глобалистской геополитике пресловутая концепция «столкновения цивилизаций» начала даже восприниматься как руководство к действию. Она, к сожалению, постепенно охватывает умы многих простых людей, как на Западе, так и на Востоке.
Глобалистские мировоззрение и практика, с упором на построение всемирной «цивилизации бизнеса», приобрели явные черты фундаментализма с собственными мифами, утопиями и зашоренностью. Обслуживающая их политология, претендуя на прозорливость, положившись на схематичный расчет, на чистую прагматику, утратила мудрость. Политтехнологии взяли верх над здравым смыслом.
Бездушный, аморальный сциентизм густо пропитал современную политическую и экономическую мысль. В наше время взаимосвязанные геополитические и геоэкономические эксперименты оторвались от реальности, доведены до абсурда. Изощренность сциентистского ума стала тождественна безумию. Доказательства тому — оккупация Ирака, сюрреализм американских проектов «Большого Ближнего Востока» и «Большой Центральной Азии», полностью игнорирующих волю, культуру, менталитет народов, многообразие их духовных тяготений и политических пристрастий. Эксперимент с релегитимизацией афганской власти — еще одно доказательство неуклюжести и дремучести глобалистского демократического фундаментализма. Его архитекторы теперь растеряны, разводят руками, некоторые не исключают повторного голосования. Но здравомыслящим людям ясно, что проводить второй тур голосования было бы очередным безумием.
Таким образом, фундаментализм глобалистского порядка еще раз доказал свою конструкторскую некомпетентность. К тому же, как ответную реакцию, он вызывает укрепление позиций фундаментализма религиозного. На афганской почве начал доминировать его крайне непримиримый и дикий вариант, а афганский народ оказался между молотом и наковальней невежественных насильственных и деструктивных проектов. Однако установить их диктат не удастся, как в силу массового культурного сопротивления, так и по причине глубоко укоренившихся традиционных анархических форм сосуществования афганцев.
Азиз НИЯЗИ,
старший научный сотрудник Института востоковедения РАН