Как защитить родной язык?

Post navigation

Как защитить родной язык?

21 февраля отмечается Международный день защиты родного языка, учрежденный ЮНЕСКО в 1999 году с целью защиты культурного многообразия и мониторинга тех языков, которые находятся под угрозой исчезновения.

На вопросы «ВМ» отвечает известный языковед, многие годы возглавлявший Международную ассоциацию преподавателей русского языка и литературы, президент Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, лауреат Премии Правительства РФ профессор Виталий Костомаров.

— Виталий Григорьевич, на скольких языках разговаривает человечество?

Президент Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, лауреат Премии Правительства РФ профессор Виталий Костомаров— Всего в мире 4,5 тысячи языков. Другое дело, что порой трудно определить, где язык, а где диалект. Некоторые языки взаимопонятные, но бывают случаи, когда непонятны и диалекты. В Северной Германии поют так, что непонятно иностранцу, хорошо владеющему немецким языком.

Кроме понятности, есть и другие критерии. Скажем, имеется ли литература на этом языке, диалекте. Так у нас выясняли правомочность лужицкого и ряда поволжских языков. Наряду с испанским выделяют каталонский и даже барселонский, потому что у них разные орфографические правила.

— То есть одни могут написать «малако», «щас»…

— Именно. Но я бы хотел уточнить, что же такое — родной язык. Дам свое определение, не претендуя на полную истину. Это язык, в формах которого человек научился говорить, а следовательно, общаться и мыслить. Кто первый учит этому? Мама, с колыбели. Потому, кстати, и называют «материнский язык». Потом уже семья в целом, улица, школа (она скорее орфографии учит). Словом, я бы сократил марксистскую формулу до: «Язык — это средство общения людей».

— А могут ли у человека быть два родных языка? Ведь в многонациональной России немало смешанных браков.

 

— Безусловно могут. Если мыслительные способности и способности общения одновременно воспитываются на двух языках. Я знал людей, у кого эти способности развивались независимо друг от друга. Но в этом случае человек не может быть переводчиком с одного на другой родной. Он скажет: «Так не говорят» — и все. А писать? Тургенев утверждал, что нельзя. Но сам писал прекрасные письма на французском. Набоков… Итак, можно быть полностью двуязычным, но нельзя жить одновременно в двух культурах. Стремление обучить, скажем, гастарбайтеров русскому языку не приведет автоматически к росту посещений ими библиотек и музеев. Они по сути остаются в своей культуре, обычаях.

Но второй язык в другой стране, даже если вы там будете жить лет 20, 30, 40, никогда не станет родным.

— Что же сейчас происходит с нашим родным? Что влияет — не скажу негативно, но неизбежно — на его эволюцию?

— Во-первых, хотим мы или нет, язык постоянно развивается. Разными темпами; иногда «дремлет», а потом «взрывается». Я вас удивлю, но это — не прямое влияние общественных процессов. У языка свои законы. А во-вторых, внешняя среда может тормозить либо ускорять действие этих законов. Огромную роль играют новые слова — технические, жаргонизмы, привнесенные иностранные. Французские «привнесения» с середины XVIII и в XIX веке, американизмы «рок-н-ролл», «ОК!» А мы говорим «акей». Если таких слов немного, наша грамматика сдюжит — как приняла и переварила заморские «колибри», «какаду». Это периферийные слова.

Однако если много притечет новых слов… И если «новички» не подчиняются законам русской морфологии, то она… не знает, что делать. И разгорается «глубокий» спор: «кофе» — мужского или среднего рода. У французов «кафе», «метро» — мужского рода. Французское нашествие уничтожило средний род в нашем языке как категорию… А «евро»? Средний род превратился в свалку несклоняемых слов. Собственно-то русских слов с окончанием -о,-е (поле, село) — около 60. А иностранных — около тысячи!

Еще пример: в Москве и вокруг — около 300 населенных пунктов с окончанием -о: Бутово, Марьино, Одинцово. Их перестают склонять, действуя по военным нормам — только именительный падеж. Корней Иванович Чуковский мне говорил: «Если какой писатель мне заявит, что живет в ПеределкинО — гнать его оттуда надо, это не русский писатель». Теперь вот СМИ облегчили себе задачу, не говорят, не пишут о СколковЕ.

— А другие языки так же уязвимы?

— Есть языки-«недотроги». Например, финский. Туда иноземщину не вставишь. Китайский не заимствует — но не забудьте: иероглифы только описывают слово, понятие. А как его произнести — ответят особые словари произношения.

Основные беды русского языка в ХХ веке — то, что он трижды побывал на Голгофе. Революционные вихри и создание нового строя привели к новому патриотизму. Появилось и слово «товарищ» — производное, из среды коробейников — «разносчик товара». Повлияли и немцы, у которых «геноссе» — «товарищ по окопу». Кстати, по примеру германских эсдеков наши партийцы говорили друг другу «ты». Ленин это поддерживал, а вот Сталину активно не нравилось — и в 20-е годы перешли на «вы».

Другой этап «голгофы языка» — Великая Отечественная. Сколько появилось суровых, боевых слов! Сами понятия «солдат», «офицер» вернули в язык к середине войны — а то ведь были «воины». И, наконец, третье серьезное испытание язык прошел в период от перестроечных «ухабов» до сегодняшнего дня.

— Живой язык и литературный — насколько они далеки друг от друга?

— Мне не нравится определение «литературный». Скорее «образованный», его образовали, взрастили, упорядочили, он — выше народного.

Да, есть просторечия, жаргон — и есть канон, признанный обязательным, это язык образованных людей. Тургенев придумал слово «бирюк», Фет — «широколиственный», у Маяковского было немало слов-«набатов». А ныне… К сожалению, не из народных глубин, а из жаргона: «крутой», «на халяву», «прикольно»…

— Что опаснее: фактор глобализации, неизбежные возрастающие инъекции в язык? Или отсутствие системы обучения? Или антинаучные, антипедагогические действия сил в самой России, ТВ, реклама, подбор фильмов, обрубание языка и литературы в школах?

— Для меня ужасны действия Минобрнауки по созданию «прокрустова ложа» для школьного чтения. Уничтожается образование… А что касается электронных книг, фактора интернета… Книжный язык помогал отсечь лишнее, а аудио-видео создают много избыточного.

Но это реалии: библиотеки перестали быть лишь книгохранилищами. Там стоят компьютеры, поиск в сети открыт, флешки приноси, диски скачивай. За последнее десятилетие видеонаследие Дагерра и братьев Люмьер слилось с книгопечатным наследием Гуттенберга. Кино, ТВ, интернет совместили образ и звук. Более того, сюжеты BBC идут без комментариев, звук и подстрочник бывают не нужны. СМС-ки стали краткими, практичными. Тексты становятся синтетическими, включают названия и понятия на языках оригиналов, обрамляются рисунками.

Свою последнюю работу я посвятил так называемым дисплейным текстам — тому, что появляется на экранах, с фото, мульт- и видеорядом, в цвете. Зачастую они и не содержат текста как такового. Словом, богаче по возможностям, но беднее по языку.

Мои учителя, академики Виноградов и Ожегов, завещали беречь лучшее в языке, уметь адаптировать его ко временам — но не допускать порчи. Дома на полке стоят четыре тома «Словаря языка Пушкина». В какой еще стране есть такая планка?!

Источник: http://www.vmdaily.ru/

 

Похожие материалы

Ретроспектива дня