Как стать казахом…

Post navigation

Как стать казахом…

Неслучайно, что в период экономического кризиса в Казахстане активизировалась общественная дискуссия вокруг патриотизма и национальной идеологии. Однако ряд нерешенных и потенциально глобальных проблем в этой области с позиции макроэкономики все же поддается минимизации.

Ученье — свет, неученых — тьма

В Казахстане активизировалась общественная дискуссия вокруг патриотизма и национальной идеологииВопросы конфессионального развития являются неотъемлемым атрибутом современного государства, независимо от типа политической системы, характера экономических процессов и этнокультурных особенностей. Это естественное явление.

 

Однако даже поверхностный анализ динамики роста социальной инфраструктуры показывает, что за 20 лет в стране построено порядка свыше 500 новых школ и 600 объектов здравоохранения.

 

В это же время культовых сооружений построено 3500 ед., из них исламских — 2300. Возникает вопрос о возможных последствиях такого дисбаланса, который в данное время, выражаясь в количественно-структурных показателях, завтра может оформиться в качественно-системное явление. Наличие подобного дисбаланса, не говоря уже о его содержательной стороне, производит впечатление малой контролируемости данного процесса органами государственного управления.

Поддерживая право каждого на конфессиональность, тем не менее логичным представляется все же паритетное развитие в этой области. Наряду с роскошными культовыми сооружениями желательно строительство, к примеру, дворцов науки и техники. Подобные научно-технические центры (также как и парки IT-технологий) являются предметом особой национальной гордости как в европейских, так и в азиатских странах, демонстрирующих миру стремительное инновационное развитие. Другая функция таких центров — приобщение населения (особенно детей) к научным, образовательным и культурным национальным ценностям. В Японии, Сингапуре, Малайзии, Китае достижения современной науки представлены даже в интерактивной форме игровых площадок и аттракционов, посещаемых с особым удовольствием как детьми, так и взрослыми, как местным населением, так и туристами. В нашей стране подобный комплекс видится, к примеру, на базе Назарбаев Университета, а конъюнктура ЭКСПО только усилит его эффективность. В отношении вопросов общественного развития, в политические выгоды и последствия по этому вопросу, думается, углубляться не стоит, значения паритета в этой области понятны всем.

Вложений — на рубль, выгода — на миллионы

Второй вопрос, который с позиции макроэкономики можно решить эффективно и относительно быстро, — проблема владения государственным языком. Признавая существующую в этом вопросе определенную напряженность, а также малоэффективность всевозможных профильных государственных программ, необходимо в первую очередь признать и принять тот факт, что подавляющее большинство представителей старшего поколения (из числа не владеющих государственным языком) не изучит казахский язык в том объеме, какого от него ждут.

Следовательно, целевой адресной группой в проводимой этнокультурной и языковой политике должно стать младшее поколение. Не секрет, что имея выраженное желание, многие родители (в том числе сами казахи) исключают казахские школы как форму обучения детей по таким причинам, как некачественное образование, потенциально плохая успеваемость и низкое освоение знаний. Распространенной является и такая практика, когда по этим же причинам детей, посещавших казахские детские сады, отдают в русскоязычныешколы. И, если»слабость» казахских школ относится к сфере стереотипных установок, которые преодолеваются каждым самостоятельно и опытным путем, то самый насущный вопрос — «кто поможет ребенку делать уроки на казахском языке» можно решить простым перераспределением государственных ресурсов.

Средства, выделяемые из госбюджета на различные курсы по изучению языка для старшего поколения, — можно перенаправить на адресную поддержку учащихся казахской начальной школы — детей из неказахскоговорящих семей. Фактически посредством бюджетного финансирования групп «продленного дня» перенести центры развития языка в школы. Учитывая теплое отношение преподавательского состава в казахских школах к детям из русскоговорящих семей, такой шаг — достаточно эффективный по содержанию, быстрый по времени и главное — не требует дополнительного значительного финансирования. Подобные действия позволят значительно увеличить численность населения, владеющего государственным языком, и поддержат казахскую школу как общественный институт. Кроме этого, увеличение занятости детей в школах станет существенным дополнительным стимулом для родителей.

Можно получить десяток сертификатов профильных курсов повышения квалификации и при этом не освоить язык, а можно отдать ребенка в казахскую школу и вместе с ним если и не выучить полностью, то хотя бы приобщиться к национальной культуре, ее ценностям и в конце концов приобрести хотя бы минимальный языковой уровень. Сегодня в казахские школы верят единицы «неговорящих» родителей. Если удастся решить вопрос с группами «продленного дня», послезавтра в национальную школу пойдут тысячи наших маленьких сограждан.

Это вопрос государственной и гражданской идентичности, который не решится самостоятельно, альтруистически или естественным путем. Всего 15 лет назад результаты массовых исследований показывали: не более 30 процентов респондентов прочно связывали будущее своих детей с независимым Казахстаном. Остальные если и воспринимали страну как суверенное государство, то при этом или рассматривали его развитие в интеграции с Россией, или выражали большие сомнения в эффективном самостоятельном функционировании страны.

 

На фоне сложной социально-экономической и этнополитической ситуации основными принципами государственной политики в тот период стали «политическая стабильность» и формирование гражданской идентичности по формуле — «государство-нация». Сегодня мы называем себя «казахстанским народом». А между тем мировое сообщество и — уж если прямо — определенная часть неказахского населения независимо от нас давно провели собственную идентификацию.

 

Невольно улыбаешься, когда в телевизионных новостях иностранных государств слышишь: «казах Ильин», «казах Винокуров», «казашка Шишигина», «казах Смирнов»… По-прежнему удивляешься, когда в казахском детском саду маленький светловолосый ребенок делит людей на национальности по языку: «я — казах, а мои родители — русские». В таких случаях особенно остро понимаешь, что в вопросе патриотизма у казахов выбора не было. Его сделали те, кто остался здесь жить, те, кто признал наш суверенитет, кто поверил в нас и нам. И это огромная ответственность.

Налицо ситуация, когда «верхи не могут, низы не хотят». Проблему придется решать, потому что если сегодня государственный язык не знают родители, то завтра не будут говорить на нем и дети. И эта ситуация — мера ответственности тех, кто считает себя истинным патриотом. В этих вопросах требовать и обвинять — легче всего. А между тем сложившуюся напряженность можно существенно снизить в минимальные сроки и при минимуме финансо¬вых средств. И это как раз тот самый редкий случай, когда технократы-реформаторы могут в короткий срок обеспечить бум языковой активности, как когда-то в 2000-е материальные льготы обеспечили высокий уровень рождаемости.

Не разделяя — властвуй!

Ключевыми проблемами казахстанской экономики являются сырьевая зависимость и проблема депрессивных регионов. И если вопросу реструктуризации экономики уделяется достаточно интенсивное внимание в проводимой государством политике, то вопросы депрессивных регионов занимают периферийное положение в ряду экономических реформ. Между тем, решение этого вопроса должно стать первым шагом к вхождению в число 30-ти самых развитых стран мира.

На данный момент ситуация такая: из 16 регионов только 3 (Атырауская область, г. Алматы и Мангистауская область) являются донорами государственного бюджета. В советское время такое соотношение было почти один к одному (10 областей — доноры, 9 — реципиенты). В это же время ряд областей (Карагандинская, Восточно-Казахстанская, Павлодарская, Западно-Казахстанская, Актюбинская), являвшиеся в советское время традиционно донорами госбюджета, продолжают в течение длительного времени оставаться дотационными, располагая при этом значительными ресурсами хотя бы для самодостаточного обеспечения.

 

Понятно, что жить на дотации — гораздо проще и выгоднее, но позиция самых развитых стран мира предполагает наличие сбалансированной региональной экономики, и мы не сможем реализовать макроцели, пока зависим от экономической состоятельности трех регионов.

С другой стороны, Казахстан регулярно упрекают в авторитарности режима, несоблюдении демократических ценностей, искусственно поддерживаемом догмате правящей партии, отсутствии реального взаимодействия на партийно-политическом поле и прочих грехах. В рамках двух вышеуказанных тезисов представляется логичным углубление эксперимента по выборности акимов. Можно в два депрессивных региона назначить акимами представителей так называемой «другой» политической силы.

 

К примеру, представителя альтернативного общественно-политического объединения. В решение этого вопроса можно внести и гендерную составляющую. И этот ряд может быть продолжен: первая женщина-аким, аким-коммунист, аким-предприниматель… В таком формате можно провести «эксперимент управления», к примеру, в Акмолинской и Алматинской областях. Эти регионы находятся в непосредственной близости от полюсов роста (Астана и Алматы), имеют значительное количество нерешенных социальных и экономических проблем и полностью отражают региональную и социальную дифференциацию.

Это предложение можно назвать экономическим романтизмом (равно как и цинизмом) или политическим абсурдом, но при минимальных политических и экономических рисках налицо существенные дивиденды. В худшем случае — достаточно убедительно аргументируется открытость и лояльный характер казахстанской политики, в лучшем — мы увеличиваем число доноров госбюджета. Подобная инициатива правящей пар¬тии способна показать ее готовность не только к политическому диалогу и кулуарным дискуссиям, но и к реальному взаимодействию на осязаемом предметном «экономическом» поле. Как показывает опыт, аналогичная практика снижает определенный пафос у многих оппонентов. Особенно в период экономического кризиса.

Мораль мерилом не измеришь

Известно, что у экономических кризисов есть и обратная сторона — усиление национальной мощи, консолидация общества и выход в авангард мировой политики. Это происходит в том случае, когда существует тесная взаимосвязь экономической политики и национальной идеологии. И если уж обращаться к опыту древних греков, стоит вспомнить об их более значительном терминологическом открытии — морали. Идеология содержит установки, ее «предлагает» власть. Мораль вырабатывается обществом и отражает его ценности. В поддержку и развитие этих вопросов, конечно, не внедришь систему госзакупок, не завезешь заимствованные технологии и не привлечешь иностранных экспертов. Но именно в понятиях морали оценивается мощь страны, именно здесь проявляются и проверяются любые реформы.

В свое время развитие казахстанской государственности связывалось с разными культурно-идеологическими векторами: пантюркизмом, вестернизацией, пророссийской идентичностью. Наш потенциал и развитие измеряли в разных показателях — от авторитарности до демократичности, от полиэтничности до моноэтничности, от аутсайдеров до лидеров на экономическом постсоветском пространстве и пр.

В то время, как в вопросах развития государственности в нас верили или сомневались, население страны всегда было союзником управления, в том числе во времена жестких социально-экономических реформ. В то время залогом широкой поддержки стал интенсивный диалог власти и общества. Детально продуманный взвешенный диалог. Даже во времена технократических решений недопустимой для идеологов была оценка развития Казахстана в терминах «сервисного» государства. И «близость к народу» не измерялась частотой встреч с населением и количеством поездок в регионы. В период жестких экономических и непростых политических реформ утверждалось, что будущее страны зависит от благополучия каждого казахстанца. А не наоборот, как сегодня, хотелось бы думать, неумышленно озвучивается руководством правящей партии.

Если сойти с высоких трибун, можно услышать невымышленный диалог подростков: «Мустафа, перестань, какой ты казах? — Мен — казахпын, менін руым — турік». Мальчик, этнический турок, сделал свой, возможно, самый главный выбор. И это моральный выбор. Неважно, кем он станет: чиновником или художником, «правым» или «левым», мусульманином или атеистом. Важно то, захочет ли нагыз-казах Мустафа, ребенок, воспитанный на морали такого уровня, а вместе с ним и все общество, жить в «сервисной стране» по законам «сервисного государства»? Какую идеологию может поддержать общество? Думается, идеологию той морали, которая объединяет нас всех в один народ, независимо от этнической, конфессиональной, политической и иной принадлежности. Невзирая на должности и статусы. Вне сервиса и сервера. Той морали, которая делает государство социально ориентированным, правовым, процветающим. Морали, навсегда выводящей страны из задворок истории.

Гульнара Ахметжанова,

социолог,

Магбат Спанов,

экономист

Источник: http://camonitor.com

 

 

Похожие материалы

Ретроспектива дня