С начала года поток иностранных туристов в Россию увеличился на 30 процентов. Почему курсовая разница сыграла на руку российскому туризму? Зачем англичанам Екатеринбург? Почему склоны Шерегеша намного лучше австрийских? На эти и другие вопросы «Ленте.ру» ответил заместитель руководителя Федерального агентства по туризму Роман Скорый.

— В Турцию и Египет россияне в этом году по-прежнему поехать не могут. Они будут отдыхать в России?

— За последние полгода российские и зарубежные курорты перестали быть сопоставимыми по цене. Курсовая разница четко расставила приоритеты: при одинаковом сервисе выгоднее отдыхать в России.

— Получается, кризис сыграл тут на руку?

— Тут все сыграло на руку. Психологически россиянин держит курсовую разницу в голове. И этот фактор не может не учитываться при выборе места отдыха. Вроде и не собирался ты в эту Австрию ехать, но смотришь на цену и понимаешь, что… да, в Австрию я в этом году не поеду.

— Но ведь люди едут в том числе и за другой культурой, другим миром, другими людьми. Как Россия удовлетворит этот интерес?

— Этот интерес мы никак удовлетворить не можем. Но мы не ограничиваем россиянина на выезд за рубеж — ни в коем случае. Мы просто говорим о конкретных странах, где небезопасно. Безопасность в последние десять лет стала вопросом номер один. И это не только наша проблема — это проблема всего мира.

— Безопасно ли отдыхать в России? В Европе можно было без проблем гулять по ночам. А в российской глубинке?

— Я считаю, что Россия — одна из самых безопасных стран для внутреннего туризма. У меня, у моей семьи, у моих друзей сейчас, наоборот, ощущение, что небезопасно выйти на улицу в Германии, причем не важно, в каком городе: чем центральнее город, тем хуже ситуация. Особенно плохо в Берлине. Я гораздо спокойнее выйду ночью в Твери, чем в Берлине. И ситуация ухудшается: конфликт не погашен, многие беженцы продолжают вести себя, мягко говоря, неадекватно.

— Эти страхи усиливают еще и наши федеральные каналы, ведь так?

— Федеральные каналы — это прежде всего информация, и каждый ее воспринимает по-своему. Кто-то читает между строк. Я же говорю о серьезных людях, способных к анализу и принятию решений вне зависимости от того, что они услышали. Многие искренне решают не ехать за границу. Люди говорят: слушайте, если условия соответствуют привычному европейскому стандарту, я лучше поеду в отпуск с семьей по России, потрачу меньше денег и сделаю это дома.

— А можно как-нибудь еще заставить россиян отдыхать в России?

— Мы не заставляем отдыхать в России. Мы предлагаем альтернативу. Когда русских заставляешь, они традиционно делают наоборот. Не учитывать этот фактор нельзя. Нужно создавать такие условия, при которых они сами будут выбирать внутренний туризм.

Инфраструктурные изменения, произошедшие в последние три-четыре года в нашей стране, сыграли свою роль.
Взять, к примеру, Псковскую область. Там появилось большое количество туристических мини-кластеров — качественные отели, современные услуги, очень хорошее меню. Ночь проживания в четырехзвездной гостинице стоит 1000 рублей — такого вы нигде больше не найдете.

— Неужели кошелек всегда решает?

— Зачастую решает именно он. Но качество подъемников на том же Шерегеше лучше, чем в Австрии. И мы тут не преувеличиваем. Отели, подъемники — там все новое. И там ты понимаешь, что стоишь на качественном снегу, спускаешься по длинной трассе, а поднимаешься на тихом и современном подъемнике.

— И тут уж нет разницы, в России ты или в Австрии…

— Именно. Но кроме того, мы немножко лукавим, когда говорим, что все знают иностранный язык. В стране лишь у 15 процентов есть иностранные паспорта. Из этих 15 процентов до 2014 года ездили активно 10 процентов. То есть выездной туризм составлял не более 15 миллионов человек.

— Да, а теперь число туристов сократилось еще больше.

— Да, падение существенное. Вместо 15 миллионов сейчас их около 7 миллионов, потому что выпали основные направления, по которым ехал «недорогой» турист. И теперь он не будет ездить за границу. Зачем ему ехать куда-то, если у нас все это есть?

У нас есть Кавминводы. Понятное дело, что все усилия направлены на возрождение лучших традиций советского курорта, нужны время и деньги, чтобы модернизировать старые санаторно-курортные комплексы. Нельзя это сделать в один день.

Система спа, профессионального лечения и профилактики здоровья — это совершенно разные вещи. Если мы начнем об этом говорить — россияне это поймут. Поймут это и иностранцы. Одно дело поехать на спа-курорт, где тебя просто поглаживают по спине или ты бесконтрольно принимаешь разные ванны. И совсем другое дело, когда 21 день ежедневно оказывают медицинские услуги.

— Из-за курсовой разницы стало больше европейских туристов в России?

— Число европейских туристов увеличилось на 30 процентов — это цифры с начала года. И самое главное, что рост этот касается не Санкт-Петербурга и Москвы, а регионов. Вырос иностранный турпоток в Екатеринбург и Иркутск.

— И кто туда едет?

— Туристы из Германии, Великобритании и США. Если вы решили отдохнуть в России, необязательно ехать в Москву. В том же Екатеринбурге есть пятизвездочные отели и качественное питание.

Многие европейцы хотят увидеть старинные заводы, которых в Европе почти не осталось. Почему? Все дело в прагматичном подходе. Европейцы новые заводы строят на месте старых, а мы строим рядом. У нас до вчерашнего дня Демидовский завод в Нижнем Тагиле работал. И если бы не закрыли его волевым решением, он продолжал бы работать.

И эти памятники под открытым небом представляют огромную ценность для узкого, но тем не менее большого направления индустриального туризма. Обеспеченные американцы и европейцы хотят вживую это увидеть, а мы им можем это показать.

— Это попытка заработать на отсталости?

— Это попытка заработать на уникальных артефактах, которые волей судьбы у нас остались и не разрушены.

— Почему вы уверены, что иностранцы массово поедут в Россию?

— Если проанализировать, хороший пример для нас — Китай. Ежегодно в последние десять лет по миру путешествует 100 миллионов китайцев. За это время средний профессиональный турист земной шар уже объехал. Он увидел основные достопримечательности, сравнил разные культуры. Что дальше? Ему кажется, что Москва, Париж и Лондон похожи друг на друга. Да, есть отличия, но для него они незначительны. Ради чего ему продолжать путешествовать? Ему нужны эмоции. Чтобы он сказал «вау!» Где можно получить новые ощущения? Я думаю, только в уникальных местах вроде долины гейзеров, вулканов, дикой природы Камчатки. И Россия может предоставить ему все это.

— Но все эти поездки крайне дороги.

— Чтобы уменьшить стоимость, надо увеличивать поток. Все уже просто забыли, какой была Хургада в самом начале. Изначально это военный объект и военный аэропорт. Сперва был один рейс, потом второй, затем они добились двойного назначения аэропорта. Потом они запустили чартер. Потом чартеров стало так много, что себестоимость стала минимальной. Это получилось только за счет массовости.

В этом отношении Камчатка — не массовый продукт. Но ничто не мешает нам превратить ее в массовый. У нее огромный потенциал для развития. Мимо Камчатки в северную часть Аляски проплывает от двух до трех миллионов человек на круизных судах из Юго-Восточной Азии, Кореи и США. Почему бы нам их не принимать? Порт есть. Нужна причальная стенка и инфраструктура, которая способна принять туристов на достойном уровне. Поэтому мы и предлагаем Камчатке все это строить и развивать.

— Камчатка — это как Исландия.

— Только у нас в стране много точек, которые можно и нужно превратить в место туристического притяжения. Уникальные места — начиная от географического положения и климата до медведей, которых там больше, чем жителей. Есть очень много вещей, ради которых туда поехали бы и россияне, будь там условия. Хотим мы этого или нет, но среднестатистический человек так устроен: он готов поехать куда угодно, но ему нужен комфорт. Ему хочется жить в четырех звездах. А там нет даже трех. Нам надо привлекать туристов.

— Как скандинавы?

— Скандинавы научились продавать свой регион. Ты там видишь и японцев, и американцев, и китайцев, и англичан.

— А почему их нет у нас в Карелии, в Архангельской или Мурманской областях?

— Ну, начнем с того, что мы себя вообще не продаем еще в том смысле, в котором научились продавать себя европейцы и американцы. Американцы вообще лучшие продавцы, при этом они не позиционируют туризм, активно не говорят о нем. Тем не менее они создали эффективную инфраструктуру внутреннего туризма. Они сделали так, что когда американец думает отдохнуть, то в первую очередь он думает о своей стране. Внутренний туризм для американца — это приоритет. Американцы за год на туризме зарабатывают 174 миллиарда долларов — эти цифры поражают.

— Стоит ли ожидать такого в России? Хотя бы от Крыма?

— Крым уже стоит на лимите посещения. Россиян, желающих поехать в Крым, гораздо больше, чем Крым может принять. Сейчас проблема обратного рода: там хороший климат, хороший курорт, хорошие пляжи, но нет гостиниц, не соответствует ожидаемому качеству инфраструктура, в том числе дороги и рестораны.

— Как подготовить туриста к этим условиям?

— Не надо никого подготавливать — все прекрасно понимают, что Москва не сразу строилась. Мы хотим от Крыма за очень короткое время очень многого. Так не бывает.

— Почему люди поехали в Крым?

— Была ностальгия. Был провал — огромное количество людей перестало воспринимать Крым как свою территорию, перестали ездить туда отдыхать, хотя никаких ограничений не было. Не было никакой границы, но люди не ехали. Максимум тогда отдыхало в Крыму миллион человек. А сейчас их уже пять миллионов.

— Крым может жить исключительно за счет туризма?

— Как раз Крым может стать хорошим примером, большим пилотным проектом, который будет показывать всем остальным регионам, что можно жить за счет туризма. С учетом географического положения, климата и исторического наследия — это лучший регион для локального восприятия. Крым — это особая история.

Беседовали Наталья Кочеткова, Николай Морозов
Источник: http://lenta.ru/articles/2016/02/29/rosturizm/