Газеты The Guardian и The Daily Telegraph в номерах за второе апреля довольно лаконично и лапидарно охарактеризовали позиции лидеров стран «Большой двадцатки» накануне саммита G-20 в Лондоне. Условно участники разбились на два лагеря. Один выступает за то, чтобы координировано стимулировать экономику деньгами. Это США, Великобритания, Канада, бразильцы, корейцы, а также Япония, которой подобные меры помогли преодолеть рецессию в 1990-е.

Второй лагерь выступает за ужесточение регулирования финансового рынка и не хочет вливать дополнительные средства в экономику, опасаясь увеличения государственного долга. Это Германия, Франция, Австралия, Италия, Нидерланды. Британские газеты разошлись по поводу Китая: The Guardian отнесла КНР к первому лагерю, а The Daily Telegraph – ко второму. Что же касается России, то она в «списках» не значится.

Ничего удивительного в этом нет. The Daily Telegraph пишет, что российская делегация привезла в Лондон самые радикальные предложения, а именно нашу любимую «новую архитектуру финансовых отношений», идею «нового мирового финансового порядка», диверсифицированную систему резервных валют и финансовых центров, деамериканизацию и тому подобных монстров, порожденных сном практического разума. Нынешнюю систему Россия считает неуправляемой и порочной. То есть кризис, по нашему мнению, проистекает не из присущего любому, даже самому полезному, механизму свойства ломаться, а из его, механизма, изначальной «неадекватности». Не скорректировать правила игры, а придумать новые. Это очень напоминает истерику молодого капитализма, переживающего первый в своей истории по-настоящему капиталистический кризис.

Радикальные меры отличаются яркостью, медийностью и всегда привлекают внимание к тому, кто провозглашает их с высокой трибуны. Однако внешняя привлекательность предложений вовсе не означает, что они стали результатом тщательного и вдумчивого экономического анализа, а не простого переноса политических идей на экономические реалии. «Радикально новое» — лучший вариант для тех, кто не умеет или ленится разбираться в «привычном старом». Рубль не становится резервной валютой даже в «своем» регионе? Значит, финансовая система никуда не годится. Грибы не ищутся? Значит, плохой лес. Рыба не ловится? Плохой водоем. В штаны не влезаю? Плохо пошиты. И так далее.

Радикализм мер дополняется их наивностью: мы как будто не понимаем, что принимаемые на саммитах решения – это лишь фактор, влияющий на экономику. Как и для многих систем, для экономики характерна самоорганизация, и за круглым, прямоугольным или П-образным столом нельзя «назначить» новые финансовые центры или новые резервные валюты.

На саммите G-20 выдвинуты две основные концепции борьбы с кризисом. То есть поломку в системе можно починить либо так, либо эдак. Никаких альтернатив не предлагается. Обозначились соперничающие группы: одни за «так», другие за «эдак». Россия интегрирована в мировую экономику, и нелегко понять, почему наша делегация не высказывается в поддержку той или иной точки зрения. Почему, к примеру, президент Медведев не поддержит своего коллегу Саркози и не скажет: «Да, мы за жесткое регулирование финансового рынка, нет оффшорам, нет хеджированию, нет безграничному либерализму»?

Впрочем, оригинально-радикальная позиция в ситуации, когда выбирают одно из двух, очень удобна. Она, так или иначе, прозвучит, ее выслушают, к ней не прислушаются, ее не примут. Озвучивший ее впредь не будет нести никакой ответственности за то, что происходит с мировой экономикой. И если «план А» или «план B» не подействуют (кризис как вирус гриппа – всегда что-то новенькое), то всегда можно ткнуть пальцем в «неудачников», свалить на них вину и сказать: «Ну, мы ведь предупреждали!»

Станислав Минин
www.ng.ru