О том, как долго еще будут жить в Крыму пророссийские идеи, что сегодня осталось от автономии и как воспринимают крымчан в других регионах страны, «События» выясняли в беседе с политологом Александром Форманчуком.
«СобЫтия»: Александр Андреевич, за годы независимости крымчане почувствовали себя гражданами Украины?
АФ: Можно с уверенностью говорить, что с каждым годом все больше и больше крымчан ощущают себя гражданами Украины. Этот процесс всегда шел неоднозначно, и если следовать законам социологии, то в поддержку Юрия Мешкова на президентских выборах 1994 года проголосовали 73% крымчан. Это, по сути дела, можно рассматривать как референдум в пользу России. То есть эти 73% крымчан чувствовали себя больше гражданами России, чем Украины.
Сегодня эта цифра упала до 26%, то есть это те, кто до сих пор в душе верят и надеются на то, что Крым может вернуться в состав России. Но их уже меньше трети, так что можно говорить о том, что большинство крымчан ощущают себя гражданами Украины. В то же время они готовы отстаивать свои этнические права в рамках автономии, право русского языка и так далее. Все это сводится к пониманию того, что не следует добиваться передачи Крыма России, а нужно эти права отстаивать в составе украинского независимого государства. Эта трансформация на уровне массового сознания была неизбежной в историческом плане. Она идет сложно и противоречиво, но имеет устойчивую тенденцию к росту. Мы будем свидетелями уменьшения процента желающих отделить Крым от Украины, потому что люди, во-первых, понимают, что это практически невозможно, а во-вторых, нет смысла. Если государство правильно реагирует на запросы его граждан, то какая разница, где жить, тем более есть проблемы и в России, в чем-то даже более острые, чем в Украине.
Сегодня программа возвращения соотечественников в Россию практически исчерпала свой ресурс с точки зрения возвращения тех же этнических русских, которые разбросаны по странам бывшего Советского Союз. Даже когда эта программа начала активно работать, то из Крыма сначала уехали несколько тысяч, а в настоящее время если и уезжают, то какие-то единицы. Люди понимают, что жить можно везде, и многие привыкли жить в Крыму.
«СобЫтия»: Некоторые политики, особенно российские, все же периодически делают заявления о необходимости присоединить Крым к России…
АФ: Я думаю, что эти заявления просто политические спекуляции и определенная часть российского политического истеблишмента строит на них свою политику. Я думаю, что Константин Затулин никогда не откажется от этой фишки. Мы помним Тузлу, мы помним, какая была вспышка накануне выборов в Госдуму России. И тогда губернатор Краснодарского края Ткачев поддержал эту идею. Она не по заказу Кремля возникла, она возникла достаточно спонтанно. И чем она закончилась, мы тоже помним — практически провалом. Эти политики пересмотрели свои взгляды на отношения между Украиной и Россией и в плане Крыма, и в плане территориальных претензий. Все прекрасно понимают, что территориальные претензии к Украине по поводу Крыма бесперспективны, включая и проблему Севастополя.
А с точки зрения предвыборных всплесков и мобилизации голосов избирателей какой-то части ЛДПР Владимира Жириновского или сил национал-шовинистического толка, то они в России были, есть и будут еще, наверное, достаточно долго. Так что эта тема может периодически возникать, но не более чем на уровне политических спекуляций. Какая-то часть людей в России все равно относится достаточно болезненно к тому, что Крым остался в составе Украины.
«СобЫтия»: В Крыму политиков пророссийского толка становится все меньше. Как долго они будут сохранять влияние?
АФ: Пророссийских сил становится все меньше и меньше — и по количеству, и по качеству, но все равно эта идея была, есть и будет. Эту тему в Крыму можно эксплуатировать достаточно долго, но не с точки зрения обещаний возврата Крыма в состав России, не с точки зрения отрицания украинского государства как такового или права Украины строить собственное государство, не с точки зрения противопоставления этой идеи крымским татарам, не с точки зрения противопоставления Крыма только украинским националистам — это все достаточно бесперспективно. Мы видим, как тот же Леонид Грач, который активно эксплуатировал всегда эти темы, утратил электоральную поддержку, потому что невозможно одну и ту же пластинку прокручивать тысячу раз, она уже надоела.
Сегодня необходимо посмотреть на эту тему с другой стороны — со стороны русской культуры в Крыму в историческом плане. Со стороны русских в Крыму, которые заинтересованы в сохранении своих традиций, прежде всего языка, дружеских отношений между Украиной и Россией. С этой точки зрения эта тема практически вечная. Так что это должны быть требования не политического характера, а больше культурно-гуманитарного. Это защита памятников, восстановление Домов-музеев Волошина, Чехова, это совместные проекты, культурный обмен. 200 с лишним лет пребывания Крыма в составе России все равно оставили очень глубокий историческо-культурный след, который уничтожить практически невозможно, да и нет смысла.
С другой стороны, параллельно с этим надо восстанавливать всю самобытную культуру. Это и культура крымских татар, Крымского ханства, и древняя история Крыма. Это только обогатит нашу общую историю, ведь она не имеет этнической принадлежности. Я всегда говорил, что ни один этнос, проживающий в Крыму, не может претендовать на монопольное право владения этой территорией, потому что так сложилось исторически.
В Крыму два основных полюса — крымскотатарский и русский, а вот украинский должен умело подстраиваться к этому балансу и умело регулировать. Это как бы третейский судья в лице умного государства Украины. Но, к сожалению, это государство не всегда себя в этом плане вело умно. То использовали татар против русских и против России, то русских против татар. Это, на мой взгляд, глупо. Я, кстати, сегодня опасаюсь того, что крымское руководство Партии регионов перед выборами может тоже поддаться соблазну опять расколоть крымских татар для дополнительной мобилизации голосов в пользу Партии регионов.
«СобЫтия»: Как вы думаете, крымчане чувствуют себя именно крымчанами или нет этого единения?
АФ: На мой взгляд, какая-то крымская особость есть. Она объективно существует. Другое дело, что замерить ее, уловить и определить категорию, тем более политическую, на мой взгляд, невозможно. Ее в политику вообще не надо затаскивать. Крымская особость касается всех, крымских татар в первую очередь. А как татарам воспринимать эту территорию как не свою родину? Но, с другой стороны, они же все мала до велика понимают, что то количество крымских татар, которое сегодня есть, не может монопольно владеть всей этой территорией. Их физически не хватает, чтобы ее осваивать, поддерживать. Значит, они объективно должны сосуществовать со всеми другими. Так же, как и все остальные. И когда мы говорим о какой-то крымской идее, что ее надо всем уловить, как-то сформулировать, всем придерживаться, на мой взгляд, это теоретически тоже интересно, но это невыполнимая задача, это иллюзия, которую нельзя вывести в какую-то конкретную формулу, а потом всем это формулу поддерживать. Хотя, наверное, и не надо к этому стремиться. Зачем? Достаточно понимания того, что мы имеем какие-то особенности и транслировали их на взаимоотношения друг с другом — чтобы мы здесь спокойно жили друг с другом, и тогда у нас будет все нормально. А когда мы пытаемся выводить это в качестве политической формулы, у нас ничего не получается.
Поэтому особость крымская есть, но исключительности нет. Крымская исключительность — это неправильный подход, неправильная попытка найти такую формулу в качестве оправдания некоторых политических шагов, которые делаются нашими крымскими политиками, в том числе и на высоком уровне. Багров был последним политиком общекрымского масштаба, который это понимал, Куницын это понимал и демонстрировал достаточно удачно во многих своих шагах. Но это делал бездарно Леонид Иванович Грач. Когда Грач по совету Безазиева создал совет аксакалов при Верховной Раде — это была глупость и оскорбление для большинства крымских татар. Потому что институт аксакалов не характерен для крымских татар. Он характерен больше для среднеазиатских республик. Поэтому татары, как бы они ни относились к меджлису, все равно идут и голосуют за своих, за свое национальное. А что мы предложили крымским татарам сегодня взамен? Мы им дали возможность реализовать себя, свое национальное самосознание? Не дали.
«СобЫтия»: Для населения Крыма важно понятие автономии?
АФ: На мой взгляд, важно. Но что такое автономия? Главная ее цель и назначение — это самоуправляемая территория. Если она управляемая в автономном режиме, то она предполагает единение всех, кто на этой территории проживает. Тем более Крым — это компактная территория, полуостровная.
На мой взгляд, мы автономии сегодня не имеем. 93% людей, которые проголосовали за автономию 20 января 1991 года, конечно, разочарованы. Думаю, сегодня половина из этих 93% не проголосовала бы за автономию. Но это не значит, что сама автономия потеряла смысл. Просто она извращена, прежде всего политиками. Но людям еще можно вернуть веру в нее, если политики будут правильно ее использовать. Но если сегодня у нас нет даже такого права автономии, как самостоятельная кадровая политика, то это уже не автономия. Сегодня мы только с разрешения Киева или какой-то руководящей силы, в данном случае Партии регионов, можем людей назначать только этих, а этих не можем. Это уже не автономия. Это декоративное приложение к унитарной модели современного украинского государства. Поэтому нас там воспринимают как сепаратистов.
Почему мы потеряли это право? А потому что мы этим правом, когда обладали, нормально не распорядились. Потому что последним политиком, который пытался распоряжаться этим правом по уму, был Николай Багров, но его потом все предали, поскольку решили, что он слишком заигрывает с Киевом. Решили попробовать по-своему. Что из этого получилось? Мы потеряли все — и Конституцию, и закон о разграничении — весь набор, который мы тогда, при Багрове, успели наработать. А потом мы вернулись уже на куцых компромиссных условиях к той модели Конституции, которую отстоял Леонид Грач. И я в данном случае не сторонник обвинения Грача. Он, конечно, больше думал о Конституции, которая позволяла ему обеспечить свои права председателя. Но это было в рамках возможностей, которыми он обладал, а они уже были достаточно ограничены. Я называю эту Конституцию политической взяткой Леонида Ивановича Грача Леониду Даниловичу Кучме за то, чтобы здесь было четыре года спокойствия. И, кстати, Кучма сдержал все свои обязательства.
Поэтому нас не воспринимают в Киеве, да и в том же Донецке, во Львове. Когда говорят «крымчане», то всплывает образ некой массой, которая не способна распоряжаться своей судьбой в интересах государства Украина. И крымские политики никогда по-настоящему не стремились к тому, чтобы привести в соответствие интересы крымской территории с интересами украинского государства. В результате мы потеряли все, что когда-то наработали в начале 90-х.
Беседовали Наталья Панченко и Заир Акадыров