На протяжении многих столетий этот регион являлся важнейшим субъектом военно-политических процессов не только соседних держав, но и ведущих европейских государств.

Кавказ, из-за своей геополитической и этно-конфессиональной разнообразности и разношерстности нередко становился важнейшим инструментом военно-политического испытания той или иной державы, покорившей ее.

С началом становления (коренных) местных государственных образований, в кавказско-черноморском внешнеполитическом направлении соседних и мировых держав изменились лишь методы, но отнюдь не глобальные цели по созданию подконтрольного политического и экономического климата на Кавказе. Кавказский регион практически во все века являлся важнейшим плацдармом для проникновения вглубь Азии и Севера. В настоящее время данный регион также воспринимается в качестве основных и надежных ворот в Европу и в Средиземноморье. Именно этот фактор уже много лет определяет значимость кавказского региона, который является не только своеобразным проспектом противостояний политических амбиций различных государств, но также является ареной этно-идеологических коллапсов различных кавказских народов, веками враждующих друг с другом.

Объектами военно-политических и этно-идеологических противостояний мировых и региональных государств в кавказском регионе условно можно назвать «ключами» или «точками», расположенных в регионе, контроль над которыми выявляет фаворитность того или иного государства. Таким «точками» на Кавказе могут считаться морские порты, горные хребты, реки, экономические транзитно-энергетические пути и коммуникации, контроль которых определяет степень политического фактора государства, которое контролирует подобную «точку» или пытается добиться этого в перспективе.

Если рассматривать августовский конфликт в Южной Осетии под вышеуказанным углом, то можно заметить явную активизацию в регионе сразу нескольких держав, до конфликта которые, безусловно, принимали активное участие по усилению своего влияния в регионе. Однако авантюра Саакашвили стало результатом начала изменений, так называемых правил игры на черноморском регионе. Необходимо отметь, что до войны в Южной Осетии в регионе действовала в общем сбалансированная внешнеполитическая ситуация — на фоне многовекторности трех кавказских республик. Подобная ситуация, действующая до 2008 года, образовалась сразу же после этнических конфликтов на территории распавшегося СССР. Попытки полностью вытеснить из геополитической карты Кавказа Москву, путем разжигания этно-конфессиональных конфликтов на юге РФ у западно-турецких «игроков» не увенчались успехом, что и стало причиной кратковременного затишья и балансировки зон влияния в регионе.

Если рассматривать войну в Южной Осетии в качестве попытки Москвы резко усилить влияние в регионе, путем военного выдавливания грузинского фактора на Кавказе, то здесь необходимо понять роль грузинского государства на Кавказе. Справедливости ради необходимо добавить, что попытки усилить свое влияние в отношении к официальному Тбилиси пытаются все без исключения соседи Грузии и мировые сверхдержавы. Грузия, как территориально-административное образование на протяжении многих лет неслучайно являлась основной целью различных государств в процессе покорения кавказского региона. В англо-польских антисоветских проектах 1920-30-х гг. Грузия неслучайно считалась оплотом планируемых антибольшевистских восстаний. Грузия, для нацистских военно-политических идеологов не случайно считалась «замком» в Ближний Восток и в Среднюю Азию, и вплоть до нынешнего времени Грузия для западных держав неслучайно считалась «островком демократии» и «локомотивом Кавказа» по интеграции в западные военно-политические блоки. Итак, почему столько внимания сконцентрировано на раздробленную и слабую Грузию? Да потому, что именно не территории Грузии сконцентрирована основная часть так называемых «ключей» или «точек» влияния на Кавказе.

Для того что бы основательно понять своеобразную роль различных государств в продолжительности военно-политических процессов на Кавказе необходимо взглянуть в недавнее прошлое для четкого понятия процессов в будущем.

На протяжении всей своей истории существования, нынешняя территория Грузии в политике крупных держав постоянно, становилась своеобразным плацдармом для распространения влияния своей внешней политики как в Среднюю Азию, так и на Ближний Восток.

На сегодняшний день, все военно-политические блоки без исключения до августовских событий, в частности американо-британский альянс, Турция, Россия и даже Иран горели желанием усилить свое военно-политическое влияние именно на территории Грузии, так как вывод российских баз сильно повлияло на исключительность российского присутствия в регионе, тем самым создав вакуумность. Военно-политический вакуум осторожным образом пытались заполнить как Запад, так и Турция, однако прямая попытка России восстановить свое прямое присутствие на кавказском Черном море, путем ввода частей 58-й армии за пределы Южной Осетии и Абхазии, основными «игроками» за Кавказ было воспринято в качестве сигнала горячей и открытой конфронтации. Иными словами, резкие нарушения так называемых правил игры на Кавказе со стороны России из-за недальновидных действий Тбилиси привели к быстрому изменению внешнеполитического фона в регионе, где основные «игроки», в том числе англо-американская сторона, в конечном счете, медленно но основательно попыталась легитимизировать свое военно-политическое присутствие в Грузии, оправдывая это агрессией России в отношении последней.

Именно исходя из этого, Анкара, которая всегда крайне негативно воспринимала любые несогласованные с ней шаги запада на Кавказе, с первого же дня активных действий России в Южной Осетии, разработала свой план по резкому расширению военно-политического влияния на Кавказе — с первого взгляда сбалансированного и согласованного именно с Москвой, а не со своим традиционным союзником, каковым является США.

Дело в том, что прямое американское присутствие в акватории Черного моря создает массу проблем для Анкары в реализации собственных планов. С началом развала СССР Турция активно начала разрабатывать концепции и разнообразные сценарии по усилению своего военного и политического влияния по всему побережью Черного моря и на Кавказе. В Вашингтоне, в 1990-е именно Турция воспринималась в качестве единственной столь близкой антироссийской силой с юга, у которой, не смотря на разростающие амбиции Анкары и постепенную самостоятельность турецкой политики на Кавказе и на Черном море, были всевозможные перспективы и ресурсы контролировать вакуумные постсоветские территории.

Из-за армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе и общеизвестной турецкой блокадной политики в отношении Еревана, лишь Грузия в глазах турок считалась единственным прямым, легчайшим и долгосрочным «проходом» Анкары на Кавказ. Исходя из того, что именно на территории Грузии находились важнейшие рычаги или вышеуказанные «точки» влияния в регионе, каковым являлся в первую очередь единственный крупнейший порт на Кавказе — Батуми, Анкара сразу же начала осуществлять параллельные военно-политические, общественно-экономические проекты по усилению в то время совместно западно-турецкого влияния в регионе.

В результате активной деятельности руководств западных государств были созданы реальные политические и экономические рычаги влияния, а в Турции постепенно начала актуализироваться и развиваться теория государственного пантуранизма.

Основываясь на идее по восстановлению былого могущества и влияния Анкары на все побережье «внутреннего озера», т.е. Черного моря, активизация по политическому попечительству «нуждающихся тюркско-мусульманских» народов Кавказа, турецкие соответствующие структуры начали разрабатывать долговременные общественно-политические, экономические, культурные и даже гуманитарные проекты. Активное усиление крымскотатарского фактора в Крыму, усиление и фактическая автономизация гагаузов в Молдавии, всесторонняя поддержка косовских албанцев и усиление боснийского государства, консолидация и активные общественно-политические выступления кумыкско-азербайджанского общества в Дагестане можно считать блестящим результатом активной деятельности по повсеместному усилению турецкого фактора в черноморском регионе.

Противоречия между США и Турцией имелись всегда, особенно в вопросе дальнейшей судьбы Ирака, в частности в вопросе Курдистана. Более того, Турция, традиционно соперничая с Ираном в региональной политике, не делила столь резкую позицию США в отношении Тегерана. После войны в Южной Осетии Анкара четко определилась в своей кавказской политике и дала понять Западу, что она не потерпит лишнего активного и отдельного игрока на Кавказе после Турции, России и Ирана. Более того, Анкара четко поняла, что путем усиления внешнеполитического фактора Грузии в качестве западного плацдарма на востоке, политическая и географическая значимость самой Турции резко снизиться и тогда на «капризы» Анкары у запада всегда в альтернативе будет «безликая» и слабая Грузия. Кроме того, визит Эрдогана 13 августа в Москву и предложенная новая форма стабильности и безопасности в регионе под названием «кавказская платформа», показала заранее подготовленность и рассчитанность турецких действий в отношении с Россией.

Москва в свою очередь, заранее подготовившись в удобный момент «наказать» Грузию, в дальнейшем трудоустройстве региона подыскивала партнера в лице Турции. Осознавая кратковременность и нестабильность партнерства с Турцией, Москва попыталась решить важнейшую на данный момент задачу — полностью вытеснить запад с Кавказа и самому совместно с Анкарой решить кавказские вопросы. Турция же, получив несколько «пощечин» со стороны США в вопросе иракского Курдистана и из-за манипуляций с Геноцидом армян, путем политического потепления с Россией предприняла ряд шагов по вытеснению США с черноморского бассейна — путем постоянных задержек американских и натовских кораблей в проливах Босфора и Дарданеллы. Иначе говоря, в то время, когда Турция и Россия на Черном море совместно сдерживали друг друга, в результате чего своеобразный баланс сил в море сохранял спокойствие, то сейчас, когда к берегам Грузии постоянно направляются американо-британские корабли, это раздражает не только Россию со своей проблемой с Украиной, касательно базы ВМФ в Севастополе, но и Турцию, которая в этом случае в своих действиях на море уже будет отчитываться и получать одобрения у США и ее союзников.

Именно эти основные причины заставили Турцию поддержать действия России в отношении Грузии, несмотря на то, что она всегда принимала самое активное участие в военном оснащении и обучении грузинской армии.

Кроме поддержки Москвы, Анкара резко активизировала свое внешнеполитическое ведомство в кавказском наплавлении, дабы в новой ситуации максимально получить выгодные стартовые позиции по укреплению своего влияния на Кавказе в среднесрочной перспективе. Кавказ как этнополитический регион, имеет три крупных порта на Черном море, это Сухум, Поти и Батуми. Порты, которые обеспечивают морской выход кавказского региона во внешний мир. Сухум, Поти и Батуми условно и являются одними из тех самых «точек» или «ключей» военно-политического доминирования над кавказским регионом. По иронии судьбы эти точки находились, а часть до сих пор находиться на территории Грузии. Если внимательно изучить историю этих трех «точек», то можно придти к выводу, что они — в частности Сухуми и Батуми всегда являлись объектом противостояния Турции и Москвы. После становления абхазской государственности и до сегодняшнего дня, не смотря на то, что Сухуми полностью находиться в зоне военно-политического влияния России, Анкара постоянно пытается усилить фактор своего влияния в отношении этого небольшого непризнанного государства через активную деятельность представителей абазинской общины Турции. Абазины занимаются экономическими инвестициями в Абхазии, пытаются активно войти в общественно-политическую жизнь, отчасти финансируют различные националистические абхазские организации, чем и нагнетают взаимоотношения между абхазами и армянами республики. Не смотря на результативное развитие турецкого влияния в Абхазии, Анкара уже видимо смирилась с временной потерей Абхазии.

В несколько иной политической ситуации находиться Батуми — главнейший порт Кавказа, вокруг которого уже более 15 лет идет невидимая, но основательная политико-экономическая борьба сразу нескольких государств региона.

Фактически, политическое значение самого грузинского государства обусловлено тем обстоятельством, что эта страна является ключом к доминированию на Кавказе в руках региональных держав, таких как Россия, Турция, США. Однако не только региональные державы воспринимают Грузию, грубо говоря, в качестве основного инструмента по доминированию в регионе. Дело в том, что соседние с Грузией Армения и в особенности Азербайджан также заинтересованы в усилении своего политико-экономического и национального фактора в этом государстве.

Кроме морских портов в качестве ключей покорения, Грузия с севера граничит с российским Северным Кавказом, который находиться в постоянной этно-религиозной напряженности, что может быть искусно использовано против самой России извне. Подобный опыт у Турции уже есть, если вспомнить восстания Имама Шамиля в 19 веке, затем восстания 1917-25 гг., массовые антироссийские выступления в Чечено-Ингушетии и в Дагестане в 1936-44 гг., и наконец дудаевско-ваххабитская Чечня — результаты активной и долговременной в первую очередь Турции и западных партнеров политики.

Имея далеко идущие цели в вопросе Кавказа и тюркско-мусульманских регионов России, Анкара, как и Москва, осознают всю краткосрочность нынешнего регионального сотрудничества и совместного «благоустройства» кавказского региона после августа 2008 года. Несмотря на недоверчивую атмосферу и фактически противоположенность глобальных этнополитических задач на Кавказе, Россия и Турция на данный момент решают для себя первоочередную задачу — Россия при помощи Турции получает мощный тыл и партнера по вытеснению Запада из региона. А Турция с помощью действий России и с согласия Москвы начинает играть активную региональную роль по обеспечению стабильности и безопасности в регионе. Иными словами, Москва и Анкара дают понять всему миру, что кавказские проблемы это сугубо региональные проблемы, и они должны решаться по инициативе сугубо региональных держав, таких как Турция и Россия.

Примечательно, что в инициативах Турции по установлению и обеспечению так называемой стабильности и безопасности на Кавказе, Иран как третья региональная держава полностью отсутствует. Специальная изоляция Ирана в качестве соучастника в решении кавказских вопросов возможно связано с турецко-российским сговором в вопросе урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Основываясь на дальнейшие шаги официального Тегерана, нельзя сказать, что он в восторге от инициативы Турции с Москвой, поскольку совместные решения нагорно-карабахской проблемы на северных рубежах Ирана принимались, без учета интересов соседнего исламского государства.

Иран всегда был крайне обеспокоен попытками некоторых западных, а теперь уже и турецких политических сил как можно быстрее «решить» карабахский вопрос. Осознавая, что решение карабахской проблемы имеет два пути — сдача армянской стороной освобожденных районов, то есть расширение ирано-азербайджанской границы, или же полное замораживание вопроса, что было бы намного выгоднее Тегерану, нежели первый вариант. То есть проазербайджанское решение карабахской проблемы в ближайшем будущем создавало бы для Ирана головную боль в этнополитическом аспекте. Иными словами, имея серьезную проблему по поднятию сепаратистских настроений азербайджаноязычных граждан на севере страны, победа самого азербайджанского государства, когда армянская сторона будет сдавать различные территории взамен на подпись на бумаге, возможно, станет дополнительным стимулом укрепления самосознания азербайджанцев Ирана, что может привести к необратимым последствиям для исламской республики. Именно исходя из этих позиций, а также осознавая слабовольность и недальновидность армянских правящих кругов, Иран с момента активизации Турции начал заметно беспокоиться.

На протяжении всей истории карабахский регион, в особенности для иранского государства всегда являлся одним из важнейших факторов подчинения многочисленных кавказских народов. Карабах, имея сложнейшие географические особенности, доминируя над устьями рек Аракс и Кура, и сегодня является одним из главных «ключей» усиления того или иного государственного влияния на Кавказе. С иранской точки зрения, возможно, самым выгодным вариантом в вопросе Карабаха, для исламской республики является статус-кво, то есть нынешние границы НКР и ее де-юре неопределенный статус.

Основной причиной подобной позиции Ирана, прежде всего, является вышеуказанный военно-политический фактор Карабаха в качестве важнейшего рычага для установления гегемонии на всем Кавказе. Именно из-за этого Иран заметно «нервничает», когда, казалось бы, потухшим карабахским конфликтом внезапно для всех хотят заняться на западе, а сейчас и Москва с Анкарой. В такой ситуации Тегерану легче выбрать Армению, контролирующую карабахский ключ, нежели Азербайджану — потенциальному противнику или же региональной державе. В краткосрочной и в среднесрочной перспективе, контроль Арменией Карабаха и ее планомерное усиление создают альтернативные гарантии того, что Армения все еще «игрок», для Ирана более чем предсказуемый. Именно это и стало причиной всевозможного выдавливания Анкарой и Москвой как Запада, так и в первую очередь Ирана, от новых кавказских внешнеполитических преобразований. Анализируя действия Ирана за последние несколько месяцев, можно также придти к выводу, что Тегеран, имея сегодня различные экономические и национальные проблемы, может ограничиться лишь политическими заявлениями, и что более опасно — имитацией инициативности на Кавказе. Ведь нельзя забывать и немаловажный факт, что Москва, совместно с Анкарой фактически пытаются ослабить влияние главного соперника Ирана — США.

Отметим, что для самой Армении своя предсказуемость, а точнее региональная безынициативность и инертность крайне пагубна и, в конце концов, как мы видим, внешнеполитическое повсеместное отступление в вопросе Карабаха, а также согласие пойти на территориальные уступки в одностороннем порядке может привести к потере самой государственности.

Баку начинает постепенно осознавать важность Карабаха как военно-политического фактора по доминированию на Кавказе. В Баку уверены, что на какие бы то ни было уступки армянская сторона не пошла бы, Азербайджан периодически будет стараться получить формальные поводы для начала конфликта, в случаи однозначной уверенности в своей победе. Более того, азербайджанское руководство постепенно начинает осознавать важность к стремлению создать в Грузии собственные рычаги давления и предпосылки для дальнейшего овладения так называемых ключей покорения Кавказа, которые на данный момент входят в состав Грузии. Иначе говоря, за последние несколько лет официальный Азербайджан параллельно с Турцией осуществляет планомерную этно-экономическую политику по укреплению и развитию общетюркских планов в на территории Грузии. Основными театрами азербайджано-турецкой активности в Грузии являются Аджария, Квемо-Картли, Кахетия и начиная с 2007 года также армянонаселеный Самцхе-Джавахетия.

Азербайджан на протяжении 15 с лишним лет всегда пытался усилить свое влияние в кавказском регионе, путем создания всевозможных проблем для политико-экономического проявления Армении и пытаясь в конечном итоге полностью взять под свое полное влияние основные жизненно важные торговые артерии официального Еревана. Руководство Азербайджана поставило задачу активизировать свою политико-экономическую линию, а с середины 2007 года и этно-религиозную деятельность в Аджарии (порт Батуми) и в Гурии (порт Поти), для полного контроля торгово-экономических связей Армении с внешним миром. Более того, для постепенного усиления тюркского фактора в Самцхе-Джавахетии и в Аджарии, с сентября 2008 года турецкие общественно-благотворительные организации Грузии начали масштабное финансирование построек в Самцхе-Джавахетии мусульманских мечетей для мусульман Адигенского района и для будущих переселенцев — турок-мечхетинцев — в городе Ахалцыхе.

В частности, в городе Ахалцыхе одна турецко-грузинская организация для постройки мечети в районе «Товарная», где компактно проживают армяне, приобрела земельный участок, кроме того, до конца 2008 года, планируется приобретение более 70 домов для месхетинских турок-переселенцев. Одновременно, азербайджанские бизнесмены подготавливают экономическую основу для них — в Адигенском районе с начала 2009 года будет действовать завод по переработке фруктов, а в Ахалцыхе азербайджанские бизнесмены планируют открытие ряда мясоперерабатывающих предприятий.

Азербайджан, осознавая важность Аджарии как одного из главных точек влияния на Кавказе, также активно пытается усиливать свое политико-экономическое и этническое влияние. С середины 2008 года, в армянской и в азербайджанской прессах постоянно публикуются статьи, интервью и комментарии касательно армяно-азербайджанского противостояния за главенствующую роль в этно-экономическом подчинении Аджарии. В частности, уже ни для кого не секрет, что армяно-азербайджанский конфликт давно уже вышел за пределы Карабаха и межгосударственной границы. Теперь уже их противоположенные политические интересы сталкиваются друг с другом в различных концах не только кавказского региона.

На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что Аджария как политико-экономический субъект является одним из регионов противостояния многих государств. Азербайджан воспринимает эту западную часть Грузии как регион, где Баку имеет важнейшие актуальные задачи и стратегические интересы. За последнее время бакинское руководство активно начало осуществлять ряд экономических и национальных проектов, преследуя задачу усилить свое влияние в противовес армянской стороне. По некоторым данным, азербайджанские компании совместно с Турцией осуществляют планомерную закупку прибрежных туристических зон, кроме того, есть цели закупить нефтяные и портовые терминалы. Усилие азербайджанской диаспоры Аджарии является важнейшей задачей официального Баку. Для активизации азербайджанцев автономной республики, Национальная ассамблея азербайджанцев Грузии создала ряд общественно-молодежных организаций и начала активную работу по консолидации разбросанной и малочисленной азербайджанской общины Аджарии с азербайджанскими организациями Квемо-Картли и Кахетии. Кроме того, члены азербайджано-грузинского благотворительного общества Аджарии довольно внимательно следят за любой активностью армянского этнического меньшинства и предпринимателей, а также армянского консульства. Задачей официального Баку по всей вероятности является не только экономическая выгода, но и скрупулезный контроль за любыми торгово-экономическими путями Армении, дабы в нужный момент создать дополнительные трудности и постоянные перебои поставок различных товаров в Армению.

По некоторым данным, численность азербайджанцев Аджарии заметно возросла и по сравнению с 1990-ми, когда численность азербайджанцев Аджарии составляло около 1500 человек, сегодня же, исходя из активных экономических инвестиций Турции и Азербайджана и путем создания благоприятных условий для переселения азербайджанцев из различных регионов Грузии, их численность выросла до 5000 человек. Осуществляются постоянные визиты политических и общественных деятелей Азербайджана в Аджарию, неоднократные встречи высокопоставленных чиновников с представителями местной общины. Таким образом, официальный Баку планомерно будет усиливать свое влияние в регионе не чувствуя столь значимого противодействия как со стороны Грузии, так и прежде всего со стороны Армении.

После августовских событий Баку планомерно начал изменять свой политический курс в отношении запада и синхронным образом активизировал взаимоотношения с Москвой. Дело в том, что Баку на протяжении более чем 15 лет не терял надежд в перспективе и в частности в вопросе Карабаха видеть Россию в качестве своего союзника, что и стало причиной столь искусного политического лавирования Москвы между Ереваном и Баку в вопросе нагорно-карабахского урегулирования. Активность Турции и ее договоренность с Москвой в вопросе своеобразного раздела сфер влияния на Кавказе, создало почву для сближения Баку и Москвы, в вопросе регионального военно-политического сотрудничества. Для Москвы, которая искала альтернативные пути по усилению сферы влияния на Кавказе в обход Грузии, на данный момент будет активно рассматривать различные варианты по урегулированию Карабахской проблемы, в первую очередь учитывая «капризы» Баку и Анкары, нежели считаясь с интересами своего стратегического союзника — Армении.

Для Баку, подобное развитие сценарий довольно выгодно в карабахском аспекте, однако опасны для нормального государственного развития в дальнейшем. Дело в том, что Грузия для всех региональных государств является объектом распространения своего военно-политического, экономического и этно-конфессионального влияния, однако Баку, как и Ереван четко осознают, что борьба за овладение Грузией между Россией, Западом и Турцией может привести к потере государственностей всех трех южнокавказских республик. Иными словами, Ереван и Баку после прямой военной интервенции российской армии вне территорий Абхазии и Южной Осетии должны четко понять, что этот политический шаг Москвы полностью бьет по интересам именно коренных государств Южного Кавказа. Не смотря на каждодневное усиление азербайджанской этнополитической значимости и постепенное вымирание армянского вопроса в Грузии, посте августовских событий Грузия являлась той страной, которая в военно-политическом плане обеспечивала безопасность и независимость остальных стран Южного Кавказа. Если Россия беспрепятственно смогла ввести свои войска вглубь грузинской территории, то это уже может стать прецедентом как для введения турецких войск на территорию Армении, так и для введения вооруженных частей Российской Федерации на территорию Азербайджана под предлогом защиты прав «дагестаноязычных» граждан. Не говоря уже о возрастании возможности Баку вести боевые действия непосредственно на территории Армении. Иными словами, статус-кво уже безвозвратно утерян и сегодня в особенности Армения, должна сама стать инициативной стороной, попытаться искусным образом лавировать между Турцией и Россией, попытаться полностью нейтрализовать опасность в отношении Нагорно-Карабахской Республики.

Россия, также как и Турция, постоянно будут пытаться полностью вовлечься в карабахский вопрос, дабы полностью овладеть карабахским внешнеполитическим фактором. Это можно будет сделать лишь путем ввода «миротворческих сил», специально создавая альтернативные предпосылки по разжиганию нового вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе для политического давления как на Ереван, так и на Баку.

Именно это заставило Баку смягчить свою внешнеполитический курс в отношении России, дабы получит максимальную выгоду при «решении» Карабахского вопроса. И именно эта ситуация поставило руководство Армении в самое неловкое положение, где все посредники — страны сопредседателей ОБСЕ, не говоря уже о Турции, начали твердить о первичной территориальной уступке именно со стороны Армении. Главнейшей ошибкой Еревана является то, что сменяющие друг друга руководства страны уже много лет на всех внешнеполитических встречах и переговорах, где речь идет о решении проблемы Нагорного Карабаха, постоянно и без остановок твердят о территориальных уступках, и что вопрос может быть решен путем компромиссов. В то время как Баку совершенно спокойно периодически грозит войной, тем самым показывая заинтересованным сторонам, что он ни на какие реальные уступки идти не собирается.

Тем временем, с сентября 2008 года, когда речь пошла о попытках российско-турецкого альянса решить вопрос Карабаха, руководство Армении сразу же начало разыгрывать карту «принуждения Азербайджана к миру», пытаясь показать своему обществу, что руководство сделает все, дабы не допустить начала новой конфронтации. Но для этого официальный Ереван заявляет о своей готовности решить вопрос конфликта на основе Мадридских принципов, что в реальности полностью сводят на нет все достижения армянской стороны на карабахском фронте. Иначе говоря, российско-турецкий альянс, понимает, что на внешнеполитический нажим больше может поддаться Армения со своим непопулярным в обществе руководством, нежели диктаторским режим нефтяных магнатов в Баку. Целью России, в Карабахе является его полная русификация и имитация решенности вопроса под эгидой Москвы, и Кремлю абсолютно безразлично в состав какого государства войдет Карабах. Важнейшей задачей Москвы, также и Анкары является хотя бы политическая решенность армяно-азербайджанского конфликта, дабы не допустить в дальнейшем попыток других держав использовать нерешенность карабахского конфликта с целью поменять законы игры в свою пользу.

Таким образом, как уже стало ясно, Карабах как военно-политическая точка по укреплению политики на Кавказе является важнейшим объектом борьбы ряда региональных и мировых держав. Если считать ввод российских войск в Грузию началом политической, а затем и военной экспансии России в Карабах, то столь всевозможная инициативность Анкары более чем ясна. Однако консенсусная позиция двух держав в вопросе Карабаха, не говоря уже о политической робкости Армении привела к началу подписаний ряда поэтапных документов, одним из которых является подписанное в Москве соглашение. Армянские политики уже охарактеризовали подписание этого документа как незначительным и по сути не так уж и важным, дабы усыпить бдительность общества в нарастающей опасности ввода миротворцев на территорию бывшего НКАО, параллельно сдачей 5-7 районов.

Решительность российской стороны решить вопрос конфликта с помощью Турции лишний раз доказывают организованные на государственном уровне сменяющие друг друга обсуждения и конференции, на которых учувствуют ведущие политические эксперты, аналитики и политические деятели. Одним из таких мероприятий является организованная 31 октября аппаратом президента РФ в Анкаре конференция на тему «Новая архитектура безопасности на Южном Кавказе после 8.08.2008». Отметим, что подобную конференцию с участием около 60 экспертов и политических деятелей планировалось организовать в Ереване. Однако по некоторым данным или по просьбе турецкой стороны, или же из-за нерешительности руководства Армении, конференция была организована в Анкаре. Почти параллельно подобное мероприятие было организовано и в Тегеране, во время которой представители руководства исламской республики подвергли резкой критике инициативность Турции по созданию «платформы сотрудничества и стабильности на Кавказе», заявив, что Тегеран разрабатывает альтернативный проект, который будет представлен мировому сообществу и региональным государствам в ближайшее время. Исследуя материалы и обсуждения конференции в Анкаре становиться ясно, что главнейшим вопросом отнюдь не являлась дальнейшее благоустройство Грузии и ее территориально-политическая судьба. Конференция имела намного более глобальный характер и затронула ряд острых вопросов во время которой организаторы попытались нащупать общественно-политическую обстановку как внутри Армении, Азербайджана и Грузии, так и процесс восприятия новой политической ситуации и подготавливаемых проектов у самих представителей кавказских республик и национальных представителей.

После изучения самой атмосферы конференции и основываясь на сложившейся политической ситуации заметны ряд проектов, которые параллельно будут разрабатываться и осуществляться в ближайшее время. Итоговым и окончательным региональным российско-турецким проектом будет являться федерализация Грузии и Азербайджана. Однако все это будет осуществляться в первую очередь во вред армянским интересам в регионе. По всей вероятности, армянской стороне будет предложен автономный статус Джавахетии (без Самцхе), параллельно с образованием автономии в Нагорном Карабахе, в рамках границ бывшей НКАО и Лачинского коридора с неопределенным статусом Кялбаджара. Иными словами взамен на то, что армянская сторона сдаст хотя бы пять районов и начнет процесс разоружения армии обороны НКР на фоне пребывания миротворческого контингента якобы для обеспечения безопасности в регионе, Армении предлагается автономный статус в Джавахетии в качестве компенсации в карабахском аспекте. Однако очевидно, что подобный подход к решению карабахской проблемы — фактическое возвращение к ситуации 1988-89 гг. в своем худшем проявлении.

Это фактически политическая уловка, на что из-за своей непрофессиональности и недальновидности может пойти руководство Армении. Именно так Карабах как военно-политический субъект по усилению своего влияния на Кавказе перестанет быть исключительно армянским и путем сдачи территорий и ввода российских миротворцев в краткосрочной перспективе станет российским «ключом давления», а в дальнейшем — полностью азербайджанским плацдармом для дальнейшей этнополитической экспансии в Зангезур и в северные районы Ирана. Таким образом, Армения полностью будет вытеснена из всех военно-политических объектов, окажется в пагубной этнополитической ситуации, потеряет единственный приоритет над Карабахским субъектом и не сможет действовать наравне с тем же Азербайджаном и Грузией по усилению своего этнополитического влияния на Кавказе. Единственным выгодным фактором для армянской стороны станут кратковременные неопределенные экономические выгоды после открытия границ Турции и Азербайджана.

Однако сложившаяся ситуация не является безвыходной для Армении. Во-первых, руководство страны должно понять одну важную истину, что если можно заявлять о стремлении сотрудничать и спокойно строить совместное будущее с Азербайджаном и Грузией, то необязательно в действительности стремиться к этому во вред своим интересам во что бы то ни стало. Гармоничное общественно-политическое «братство» народов Кавказа без этнополитических и территориальных претензий, о котором твердит Запад, Турция и теперь уже Москва, таким образом, пытаются уничтожить любые проявления государственного, религиозного и этнического национализма, дабы абсорбировать интернационализирующиеся кавказские общества внутри своих этнополитических державных орбит. Миф о создании дружного и единого Кавказа был разработан польско-турецкими кавказологами и политиками в 1920-30-х гг., для разжигания, а потом и содействия общекавказских антисоветских восстаний. В дальнейшем, дабы не допустить поднятия национально-государственного самосознания у армян, азербайджанцев и грузин, весь регион должен был войти в состав Турции в качестве автономной кавказской конфедерации. Отметим, что руководство российской империи решало вопрос интернационализации Кавказа путем создания различных губерний, в которых ни одна кавказская нация не имела существенного численного превосходства.

Сегодня, когда Армения находиться в сложнейшей ситуации, руководство страны и экспертные группы должны реально оценить сложившуюся политическую атмосферу и разработать четкие военно-политические, экономические и национальные задачи и цели на несколько десяток лет вперед. Вполне очевидно, что нынешняя ситуация Карабаха вполне выгодна армянской стороне, однако остро стоит вопрос экономического развития и демографическая проблема, поскольку армянский Карабах как фактор — это прежде всего большое население и формирующаяся из нее армия.

После августовских событий у Армении был великолепный шанс активизироваться во взаимоотношениях с Грузией. Спасение Армении и Грузии в момент активизации двух исторических соперников обеих кавказских республик — это сотрудничество. Однако для начала, армянская сторона должна быть уверена, по крайней мере, в двух обстоятельствах. Во-первых, это касается безопасности армян Самцхе-Джавахетии. Руководство Грузии уже много лет, из-за робости и инертности внешней политики Армении активными темпами пытается решить армянский вопрос Грузии путем постоянного и всевозможного давления на армянство Самцхе-Джавахетии. Аресты свободомыслящей армянской молодежи, постоянные убийства на национальной почве, грузинизация школ и церквей, а также целенаправленное заселение армянского региона грузинским этническим элементом, доказывает всю враждебность Грузии в отношении Армении.

С началом разгрома грузинской армии в августе 2008 года, именно армянская сторона должна была поднять во всеуслышание вопрос автономизации Грузии, а не Турция и Азербайджан. Именно автономизация Самцхе-Джавахетии, включение в состав губернии Цалкского района и создание армянской автономной республики может стать серьезным препятствием для неизбежного процесса разложения грузинской государственности. Для политической элиты Армении должно быть очевидно одно, что самым безопасным и надежным путем во внешний мир может быть не иллюзорные открытые границы Турции, а именно армянонаселенная и укрепляющая автономная республика Самцхе-Джавахетия, которая станет гарантом безопасности и стабильности в обеспечении транспортно-экономического коридора для Армении. Более того, путем получения автономии в Самцхе-Джавахетии, Армения может стать активным внешнеполитическим игроком в вопросе транспортировок энергоресурсов, пути которых без исключения проходят через Самцхе-Джавахетию. Кроме того, Ереван должен серьезно отнестись к аджарскому фактору, поскольку удачливость и продуктивность ее соперничества в регионе связано именно с Аджарией. Усиление армянского населения Аджарии, его постепенная активизация в этнополитической жизни автономной республики может стать важным рычагом в руках умелых политиков в Ереване. Для Тбилиси подобная активизация армянского фактора на юге страны также выгодна, поскольку вялая и безопасная «арменизация» Аджарии с Самцхе-Джавахетией нейтрализирует турецко-азербайджанскую экспансионистическую политику в стране. Грузия, сжатая между Россией и Турцией, не имеет другого выхода, как прислушаться к воле армянского государства, в противном случае Ереван должен будет сделать все, дабы полностью обеспечить и обезопасить свои пути к внешнему миру любыми доступными средствами, поскольку без решения этих вопросов сотрудничество между Арменией и Грузией не имеет смысла.

Источник: http://mitq.org/