Последний теракт в России унес 26 жизней. 26-я жертва пополнила скорбный список уже в понедельник, на четвертые сутки после подрыва скоростного поезда «Невский экспресс».
Россияне, привыкшие за последние годы к терроризму на Северном Кавказе, где исламисты расстреливают даже президентов автономий и взрывают любые административные здания, снова ощутили: опасность не только в горах — смерть может настигнуть едва ли не в любой точке самой большой страны мира.
Этот теракт имел определенную специфику. Как отметили многие российские наблюдатели, едва ли не впервые столь масштабное преступление не было сразу и однозначно приписано кавказским боевикам. В первый же день заговорили и о «фашистском следе». То есть о том, что теракт устроили русские нацисты.
Подогрело эту версию заявление, распространенное в Интернете от имени некой «автономной боевой группы Combat 18», которая взяла на себя ответственность за взрыв. Сама организация «Combat 18» известна в Европе и России как организация ультрарадикальных расистов. В то же время российские эксперты указывают, что «полумифическое» ответвление этой организации в Санкт-Петербурге (которое и заявило о подрыве поезда) не привело никаких доказательств своей причастности — что обычно делают террористы, желающие привлечь к себе внимание.
Позднее же на первый план начал все явственнее выступать «кавказский след». Так, следователи заявили, что взрывное устройство было достаточно сложным. К тому же уже после прибытия на место следственной группы, включавшей высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов, на месте катастрофы сработало еще одно устройство. Только по счастливой случайности — устройство сработало частично — никто не пострадал. Между тем, подобные ловушки являются фирменным стилем кавказских боевиков.
Кто бы ни был виновен в нынешнем теракте, фактом есть то, что Россия остается опасной с точки зрения терроризма страной. Учитывая тесную взаимосвязь многих процессов в России и в Украине, уместно задаться вопросом: может ли нечто подобное грозить и нашей стране? Тем более — учитывая обострение социальной и политической напряженности?
Частично ответ очевиден: исламский («ваххабитский») терроризм для Украины сегодня неактуален. Причины ясны: в Украине нет территорий, прошедших через фактическую войну, взрастившую поколения готовых на все боевиков, в том числе — и самоубийц-шахидов. Как и вообще нет регионов, компактно заселенных носителями принципиально других, чем у большинства, религиозных и мировоззренческих установок (и, что важно, готовых эти установки принимать за высшую истину, достойную того, чтобы распространять ее силой оружия).
В то же время в среднесрочной перспективе эта ситуация может измениться в Крыму, где существует крымско-татарская община. От экспертов, много лет занимающихся этим вопросом, доводилось слышать, что раскол между крымскими татарами и большинством славянского населения усугубляется медленно, но верно. Ведь первое поколение репатриантов, которые, в сущности, представляли из себя «людей советских», вполне могло сосуществовать с остальными «советскими людьми». Но историческая родина, принявшая репатриантов без особой ласки, так и не озаботилась по существу интеграцией крымских татар. И уже нынешняя крымско-татарская молодежь живет в своем собственном мире. Который местами куда ближе к полумифическому «общемусульманскому миру» фундаменталистов.
То есть через несколько лет, теоретически, «страшилки» об исламских террористах в Крыму могут стать и реальностью. Хотя, как указывают все те же эксперты, это зависит исключительно от прозорливости и эффективности центральной власти, которая может и должна наконец-то всерьез заняться крымскими проблемами (и далеко не только в отношении крымских татар).
С другой стороны, в новейшей истории Украины известны и случаи самого настоящего терроризма, который хотя и никогда не достигал такого размаха, как в России, но имел в ряде случаев подобные корни.
По взрыву на выборы
В первую очередь при разговоре о терактах в Украине приходит в голову известный случай в Кривом Роге во время предпоследних выборов президента Украины. 2 октября 1999 г. в толпу горожан, пришедших на встречу с кандидатом в президенты Натальей Витренко, была брошена граната. Пострадало около 40 человек. В подготовке и организации покушения на Витренко обвинили функционеров местной организации Соцпартии (ее лидер Александр Мороз считался одним из главных конкурентов президента Кучмы, в то время как Витренко яростно критиковала обоих, хотя оппозиция считала ее марионеткой Банковой).
Однако этот теракт, независимо от истинных мотивов преступников, является исключительно «предвыборным». В то время как Украине известны и теракты с худшей, если так можно сказать, «историей болезни».
Так, 21 октября 2002 г. у здания Службы безопасности Украины в Киеве взорвалась урна. По счастливой случайности, никто не пострадал. Уже в декабре по делу задержали 11 подозреваемых — граждан Украины и России. Все сплошь молодежь, задержанные принадлежали к леворадикальным группировкам и заявляли о том, что намерены «свергнуть капиталистический режим» и «восстановить СССР»; в свою очередь, следствие обвиняло их не только в подготовке терактов, но и в ограблениях ювелирных магазинов — так подозреваемые добывали средства «на революцию».
20-летний Сергей Бердюгин во время следствия умер в СИЗО — по заключению медэксперта, от травм внутренних органов. В этой связи нельзя не отметить, что родственники и адвокаты «комсомольцев» (как их нарекла пресса) многократно заявляли о пытках в ходе следствия. Сами обвиняемые на суде держались по-разному: например, обвиняемый Романов признал себя виновным в хулиганстве (взрыве урны), а обвиняемый Данилов заявил, что «поступал так, как положено советскому человеку» (но отказался подробно говорить о своей вине или невиновности).
Обвиняемые получили серьезные сроки — до 14 лет.
20 августа 2004 случилась в некотором роде обратная история. В Киеве, на Троещинском рынке, сработали взрывные устройства — опять же в урнах. Но в людных местах. К тому же оба устройства были начинены гвоздями. В результате были госпитализированы 11 человек, причем одна пострадавшая умерла в больнице.
«Подрывники» оказались на сей раз отнюдь не комсомольцами, а украинскими националистами. Четверо юношей от 19 до 24 лет, по их собственным признаниям, решили «напугать» представителей азиатских и африканских народностей, торгующих на Троещинском рынке. В канун президентских выборов 2004 года ряд политических сил пытался «привязать» террористов к сторонникам Виктора Ющенко. Однако среди них нашлись сотрудник штаба кандидата Богдана Бойко, которого использовали как раз против Ющенко, и активист «Украинской национальной ассамблеи» Эдуарда Коваленко, находившейся тогда под контролем Банковой и СБУ (после победы Ющенко прекратила существование).
Еще двое были связаны со скандально известным тогда политиком Дмитрием Корчинским (он тоже шел в президенты «спойлером» Ющенко — в частности, именно от имени Корчинского размещались провокационные плакаты с делением Украины на три сорта). Несмотря на то, что один из обвиняемых, сотрудник технической службы «5 канала» Савченко, своей вины не признал, все они получили до 14 лет тюрьмы.
Фактически этими двумя случаями список «идейных» терактов в нынешней Украине исчерпывается. Мы здесь не рассматриваем заявления о готовившихся, но предотвращенных терактах. Во-первых, каждый из этих случаев нуждался бы в слишком подробном анализе, чтобы отделить ложь от вымысла. Во-вторых, очевидно, что в той же России спецслужбы вряд ли работают хуже своих украинских коллег. И все же терроризм там, по сравнению с Украиной, процветает. Да и многие страны Запада являются в этом плане более опасным местом, чем Украина. Значит, дело далеко не только в доблестной работе спецслужб.
Плюс и минус слабой власти
Традиционным объяснением «миролюбивости» украинцев является пресловутый «менталитет», который заставляет сограждан сдерживаться — иногда в последний момент. Классическим примером этого являются Майдан-2004, на который так и не двинули войска, и роспуск парламента-2007, когда дело тоже не дошло до применения силы (которой на сей раз хватало у обеих сторон).
Тем не менее, есть еще одно объяснение. Как ни странно, оно — в общей слабости государственной вертикали, которая допускает беспримерную на постсоветских пространствах политическую конкуренцию.
Ведь в ситуации, когда общество разделено на два больших противостоящих лагеря, лидеры каждого из них не заинтересованы в успехе «своих» радикалов. Это только дискредитирует тех, кто надеется (и имеет все шансы) придти к власти легитимным путем.
А вот сужение пространства политической конкуренции только стимулирует политический радикализм. Показательно, кстати, что упомянутые выше «идеологические» теракты состоялись в Украине именно во времена укрепления вертикали власти при позднем Кучме.
В результате, если радикалы на Западе громят магазины и бьют полицейских, а радикалы в России готовы убивать милиционеров (случаи перестрелок уже зафиксированы), то украинские радикалы бьют главным образом друг друга. В регулярных драках между ультралевыми и ультраправыми по поводу очередной «годовщины Октября» или «дня УПА» нет ничего хорошего. Но все же любой гражданин может ощущать себя в безопасности, просто не слишком приближаясь к заранее известному месту встречи противоборствующих сторон.
Даже мрачное событие — убийство в Одессе радикальными «антифа» не менее радикального украинского националиста Максима Чайки в апреле нынешнего года — в сущности, осталось внутренним делом двух радикальных группировок.
В то же время, это является и мощным минусом существующей системы, точнее, бессистемности государственной власти. Достаточно упомянуть, что раскрыть убийство того же Чайки гневно требовал лично Президент Ющенко. Но о результате что-то не слышно.
Как ничего не слышно и, например, о раскрытии взрыва в Шевченковском парке Киева в апреле прошлого года. Тогда от взрыва урны (снова урна!) пострадали две студентки. Милиция, наряду с хулиганством, разрабатывала и версию теракта — якобы так скинхеды могли «отмечать» день рождения Гитлера. Глава МВД Юрий Луценко сокрушался по поводу плохой работы СБУ и клялся оперативно разыскать преступников, за которых, к слову, назначили вознаграждение в 50 тыс. грн. Но преступление по сей день не раскрыто.
Очевидно, безнаказанность не меньше стимулирует потенциальных террористов, чем «зажатая» политическая система. И хотя массовый террор с широкой базой в Украине все еще не видится возможным (как уже сказано, своего Кавказа здесь нет), обычному гражданину все равно, погибнуть в современном скоростном экспрессе или просто проходя мимо урны в парке. Он надеется, что от обоих этих угроз его защитит именно государство.
Александр Михельсон, «Главред»