Можно предположить, что появление на территории Южного Казахстана предков современных узбеков связано с бурными политическими событиями XV-XVIII веков, когда на этой территории постепенно оседали племена Дешт-и-Кипчака (территории, расположенной к северу — в казахстанских степях).
Часть из них современники именовали «казахами», часть — «узбеками», но и в том и в другом случае главным критерием отличия одних от других была принадлежность к тому или иному политическому объединению, а не культурная специфика. Как бы то ни было, к середине XIX века часть кочевых родов уже осела вдоль речных долин притоков среднего течения реки Сырдарьи и в разной степени смешалась с древним оседлым населением региона (сартами).
Часть все еще кочевала по степным пространствам Южного Казахстана, но уже отделяла себя от кочевников более северных степей, поскольку входила, в отличие от последних, в элиту трех наиболее крупных среднеазиатских государств: Кокандского и Хивинского ханств и Бухарского эмирата.
Племена, кочевавшие севернее, в политическом отношении тяготели к протекторату России. После вхождения Южного Казахстана в состав Российской империи к последней трети XIX века это сартское население составило основу оседлых жителей, тогда как значительная часть продолжала вести кочевой образ жизни.
По переписи 1897 года в Сырдарьинской области казахи составляли 88% населения, русские — 4%, узбеки — 8%. Хотя в самом городе Чимкенте были совершенно иные пропорции: в 1897 г. узбеки — 8 тыс. человек, европейцы — около 3 тыс. человек, казахи — менее 1 тыс. человек. Это из общего числа жителей — около 12 тысяч. Почти через полвека узбеки все еще доминировали среди городского населения. По данным переписи 1939 года в Чимкенте из 74.421 человек русских было 36.675, казахов — 9.738, узбеков — 12.438, украинцев -7.729. Переписи, проведенные в 1897 и в 1926 гг., зафиксировали отсутствие четкого отделении «казахов» от «узбеков» и наличие множества переходных форм самоидентификации.
Однако постепенно мероприятия, проводимые в рамках так называемой политики «национально-государственного размежевания», стали сказываться и на повседневных формах групповых идентичностей, все более обособляя узбеков от казахов.
Узбеки Южного Казахстана говорят на северном (окающем) диалекте узбекского языка, относящегося к юго-восточной (среднеазиатской), или карлукской, группе тюркских языков.
По другим данным, современный литературный узбекский язык основан на диалектах Ферганской долины
В начале XX века именно на основе диалектов северной группы был создан современный литературный узбекский язык (к этой же группе относятся говоры городов Ташкента, Самарканда, Бухары и др. и прилегающих районов). К настоящему времени разговорный язык узбеков Южного Казахстана (особенно Сайрамского и Туркестанского регионов) несколько отличается от языка узбеков Ташкента, который находится в 120 км к югу. Они легко взаимопонимаемы, но люди в Ташкенте сразу отличают сайрамских узбеков по выговору. Антропологический тип современных узбеков Южного Казахстана сохранил больше монголоидных черт, чем у узбеков из разных областей Узбекистана
По данным, имеющимся на начало 2010 года, в Казахстане проживает примерно 470.000 узбеков, что составляет около 3% от всего населения страны. Компактно они расселены преимущественно в Южно-Казахстанской (около 18% населения) и Джамбульской областях. В Южно-Казахстанской области узбеки живут преимущественно в Сайрамском (до 67% населения), Туркестанском и Сарыагашском районах.
Сайрамский и Туркестанский район представляют собой традиционные регионы оседлого расселения, поскольку охватывают междуречье, образуемое реками Арыс и Бадам, ограниченное с Востока предгорными зонами Заилийского Алатау, а с Востока — рекой Сырдарьей и г. Туркестаном. Этот район орошаемого земледелия с тысячелетней историей назывался в древности Фараб. В настоящее время на этой территории расположены крупные села (такие как Сайрам, Карабулак, Карамурт, Манкент, Икан и т.д.) с населением до нескольких десятков тысяч человек, состоящим на 95% из узбеков. Узбеки Сарыагашского района проживают в приграничной с Узбекистаном зоне, на территории орошенных в XX веке земель бывшей Голодной степи.
В отличие от Южного Казахстана, где 85% узбекского населения живут на селе, в Джамбульской области узбеки живут в основном в городах и пригородах. В последнее время, в связи с широким распространением трудовой миграции, заметные сообщества узбеков появились и в других городах Казахстана, особенно — в Астане и Алматы.
Значительная часть узбекского населения по-прежнему занимается сельским хозяйством (в основном овощеводством и стойловым животноводством). Для узбеков также является характерным сочетание в рамках одной большой семьи различных сфер деятельности. Мужчины и женщины средних лет могут заниматься каким-то видом предпринимательства (чаще всего торгового), быть чиновниками, учителями, врачами (особенно сельскими), по вечерам и в выходные помогая обрабатывать землю и ухаживать за скотом. В «рабочее» время этим занимаются неработающие члены семьи: (безработные, пенсионеры, женщины, ухаживающие за детьми, подростки). При этом число работающих мужчин заметно превышает число работающих женщин. Такая «диверсификация» приводит к сочетанию в рамках одной семьи нескольких стилей поведения, питания, манеры одеваться.
Например, пожилые женщины, которые никогда не работали вне семьи, могут довольно полно сохранять менталитет, привычки, одежду, обряды, описанные этнографами как «традиционные» в начале века (женское платье на короткой кокетке, со сборами на груди и спине, отложным воротником, нередко сочетающееся с шароварами). Одежда ранее работавших и ныне работающих женщин будет уже в большей степени «европеизирована». Мужчины еще более подвержены влиянию современного образа жизни — в силу своей включенности в социальные процессы.
Основные занятия узбеков Южного Казахстана в городах и вне своего традиционного обитания — торговля (помимо продуктов сельского хозяйства, чаще всего — строительными и хозяйственными товарами), общественное питание, сфера услуг.
Тип узбекского жилища восходит к древнему глинобитному строению, с деревянным каркасом и открытой террасой, соединенному с соседями глухими стенами (дувалом). Но заметно влияние длительного взаимодействия с окружающим населением: в глухих стенах стали появляться окна по европейскому типу, во внутренних двориках устраиваются не только огороды, но и скотные дворы.
Блюда узбекской кухни ( манты, плов, лагман) распространены среди меню кафе и ресторанов всех типов. Музыка, основанная на традиционных узбекских формах, заметна в сфере досуга всего Юга Казахстана.
В сельской местности и в местах компактного расселения узбеков в городах сохранились традиционные формы организации общественного быта в виде сообществ соседей и родственников (махалля). Как и раньше, они ориентированы на решение задач, значимых для всех членов данного сообщества, но сегодня не являются закрытыми общинами, а встроены в систему местного самоуправления. Во внутрисемейных отношениях сохраняется доминирование мужчин и старших женщин в большой семье, состоящей из живущих рядом семей родственников разных поколений, но оно уже не столько абсолютно как в прежние годы. В современной узбекской семье количество детей редко превышает 3-4 человека.
Узбеки вполне интегрированы в общеказахстанскую социально-экономическую и культурную среду и ощущают себя полноправными гражданами страны. Государство поддерживает образование на узбекском языке для 80 тысяч учащих средних школ. За государственный счет издаются несколько газет, транслируются передачи на узбекском языке на государственных теле- и радиоканалах. В селе Сайрам работает государственный профессиональный Узбекский драматический театр.
Определенные вопросы возникают по поводу представленности узбеков в местных и центральных органах власти и практики решения повседневных коллизий в разноэтничных сельских регионах. Как и в прежнее время, среди узбеков очень сильны региональные идентичности, основанные на принадлежности к определенной местности и сферам деятельности. Узбеки Сайрама заметно отличают себя от узбеков Карабулака, хотя и расположены эти села всего лишь в 30 километрах друг от друга.
Не менее заметны различия между сосуществующими типами самосознания, отличающимися от уровня образования, социального опыта и т.д. Скажем, одни больше чувствуют себя чимкентцами, казахстанцами, другие более привязаны к более локальным формам (профессиональным, соседским). Окружающее казахское население этого не чувствует и считает их прежде всего «узбеками», отсюда рождаются страхи по поводу их большей лояльности к Узбекистану, упреки в непатриотизме и т.д.
На самом деле, отношение узбеков Южного Казахстана к Узбекистану и узбекистанскому правительству — очень разное. Оно варьируется в диапазоне от теплого и доброжелательного из-за тесных семейных связей — до полного неприятия. Но даже и те из узбеков Южного Казахстана, кто регулярно ездит в Ташкент, отнюдь не считают себя связанными с властями Узбекистана и идеологией, концентрируясь лишь на отношениях с родственниками. Имидж Узбекистана сильно подпорчен мероприятиями узбекского правительства, направленными на дистанцирование от проблем узбеков, живущих за пределами Узбекистана. Это касается и высшего образования, и культурных связей, и решения социальных вопросов родственников, живущих по обе стороны границы.
Возмущение узбеков ЮК вызвало и недавнее решение правительства Узбекистана перекрыть границу для узбеков-граждан Кыргызстана в ходе недавних трагических событий в Оше и Джалал-Абаде. На этом фоне гораздо более предпочтительными выглядят действия казахстанского правительства по поддержанию узбекской культуры в Южном Казахстане. Очевидно, это обстоятельство и привело к тому, что в основе реакции большинства узбеков Южного Казахстана на события на юге Кыргызстана лежало ощущение себя прежде всего казахстанцами.
Игорь САВИН — кандидат исторических наук, эксперт Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов (EAWARN), Института Востоковедения РАН, ИАЦ МГУ, директор НПО Диалог (Южный Казахстан).