После ХХ съезда партии большая часть репрессированных народов начала возвращаться и восстанавливать довоенную государственность. Крымским татарам стало возможно поступать в высшие учебные заведения. И в это время Марат Омеров организовал студентов города Ташкента с целью сбора данных об участии крымских татар во Второй мировой войне. Собранные сведения должны были быть представлены правительству страны.
Сначала Марат обязал нас, крымскотатарскую молодежь, установить численность крымских татар, обучающихся в то время в 35 учебных заведениях города. В дальнейшем каждую субботу мы встречались за городом по разным адресам. Почти всегда совещания продолжались до часу, до трех часов ночи и мы потом на попутном транспорте добирались до общежитий.
Марат рекомендовал нам, чтобы все мы были читателями Государственной публичной библиотеки им. А.Навои, где можно было иметь доступ к довоенным публикациям и учебной литературе.
Однажды Софу Сейяр, используя профсоюзную печать, сделал официальную заявку на три автобуса на автостанцию около текстилькомбината. В назначенное время автобусы, полные студентов, с оркестром и музыкой, отправились в направлении Самарканда, за город Янгиюль (примерно 25 км от Ташкента).
В месте, где речка Боз-Су описывала полукруг, выбрали поляну, разместились, совещались, организовали угощение, играл оркестр, танцевали, и как обычно, было много споров. Здесь были студенты педагогического, ирригационного, текстильного, политехнического, сельскохозяйственного институтов, САГУ. Гидромелиоративный представлял Рефат Чайлак.
Последнее совещание проходило на студенческой квартире. Как обычно, оно продолжалось до поздней ночи с большим числом участников со всей области. На совещании среди прочего говорили о сборе членских взносов. Поднимался вопрос о самоназвании нашей организации. На этом совещании Амза Умеров прочитал стихотворение о Крыме, большинство прослезилось.
В ту ночь те, кто жил в городе, разошлись, а значительная часть осталась переночевать на квартире. Когда в 4 часа утра стали расходиться, стало понятно, что дом окружен сотрудниками. Всех пропускали, только Марата и Амзу арестовали, вошли в квартиру и без особого труда из дымовой трубы печи изъяли протокол и стихотворение Амзы. Начались бесконечные повестки и допросы участников.
Первое открытое судебное заседание проходило в клубе завода МПС в старом городе, где, как и на заводах инструментальном, абразивном, Ташавтомаш, Ташсельмаш, работало много крымских татар. Когда Марата и Амзу ввели в зал под охраной двух автоматчиков, женщины встали с мест и возмущенно выкрикивали: «Что вы с ними сделали, на них больно смотреть?!».
Все знали Марата как очень аккуратного, симпатичного, немногословного человека. Он не курил, не пил, работал старшим мастером цеха инструментального завода. Его семья жила на втором этаже ведомственного жилого дома инструментального завода. Рядом был стадион. В чистой аккуратной квартире со свежеокрашенными полами стояла книжная полка с единственной книгой — тридцать первым томом сочинений В. Ленина по национальному вопросу. На суде Марат сразу отказался от услуг адвоката. Его аргументированные ответы, что все его действия ни в коем случае не противоречат законам этого государства, не были взяты во внимание, Марата осудили на 4 года, а Амзу — на 3 года мордовских лагерей строгого режима.
Характерно, что примерно в это же время состоялся показательный процесс во Дворце швейников и нас отпустили с занятий для присутствия на процессе. Судили убийцу жен, который жил в районе аэропорта. Он топором убил неверную жену и после освобождения повторно женился и опять по тем же мотивам зарубил и вторую жену, и мы могли убедиться, как без всяких автоматчиков проходил процесс над уголовником.
Шаип СУЛЕЙМАНОВ
Газета «Голос Крыма»
№ 7 (1049) от 14.02.2014 г.