На всё Божья воля. Удаление молодого Пушкина в мае 1820 года из Петербурга и более чем четырёхлетнее пребывание его на юге и юго-западе Российской империи — сначала на Северном Кавказе, затем в Крыму, Бессарабии (Молдавии), в Малороссии ( на юге Украины) способствовали расширению кругозора, обогатили мировоззрение и творческое наследие первого поэта России.
Не покидая пределов государства, он открыл для себя новые миры с их пространствами и природой, народами и культурами, с их прошлым и настоящим.
Сначала в мае 1820, а затем с осени 1820г. до конца июля 1824г. молодой Пушкин в живом общении соприкоснулся с украинцами, сначала проезжая через Киев в Екатеринослав, после — по пути на Северный Кавказ, а затем, проживая в Бессарабии и Одессе, в поездках по Украине.
Эти контакты и общение оставили заметный след в поэзии Пушкина. Несомненно, что определённые стереотипы массового сознания русских, точнее правящих сословий российского общества (представителем которых был дворянин Пушкин) влияли на оценку и художественное описание поэтом украинцев начала ХУШ столетия в поэме «Полтава», на его отношение к наметившейся (тогда ещё нереальной) угрозе потери Россией украинских и белорусских земель. Но всё же никак нельзя утверждать, что оценки и стереотипы Пушкина полностью совпадали с общепринятыми. Более того, они более глубоки, объективны и искренни, лишены предвзятости и высокомерной неприязни, доброжелательны.
Творчество поэта бесспорно отразило сам факт существования самобытного украинского этноса с его собственным национальным самосознанием и национальной идеей. Оно является простым ответом-опровержением на бредовые вымыслы некоторых политических провокаторов- ненавистников украинства, утверждающих, что и само название Украина, и украинцы являются плодом политической работы прозападных сепаратистов второй половины Х1Х века.
Характер украинцев (и запорожских казаков), их исторически обусловленное отношение к России, её порядкам , чуждым их национальному характеру, наиболее полно отражены в поэме «Полтава» ( 1828 — 1829):
Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Друзья кровавой старины
Народной чаяли войны,
Теперь бы грянуть нам войною
На ненавистную Москву! (1)
Пытаясь использовать выпавший, как ему казалось, шанс главный герой поэмы использует именно и особенности общинного казачьего мировоззрения, и запечатлённые в исторической памяти негативные примеры отношения деспотической Московии к вольнолюбивым «сынам неба» (этноним хохол в тюркских языках переводится как неба (кок) сын (огул, оол). Он действует так:
Его подосланные слуги:
Там на Дону казачьи круги
Они с Булавиным мутят:
Там за порогами Днепра
Стращают буйную ватагу
Самодержавием Петра (2)
Перед читателем из уст мятежного гетмана раскрывается характер, вызревающая национальная идея- императив хотя и родственного русским (великороссам), но иного по этногенезу, по национальному характеру и образу жизни народа:
Без милой вольности и славы
Склоняли долго мы главы
Под покровительством Варшавы,
Под самовластием Москвы.
Но независимой державой
Украйне быть уже пора… (3)
В поэме объективно запечатлено существование идеи независимости Украины, планов и попыток её реализации в начале ХУШ века.
В 1845г. в письме к М.П.Погодину М.А. Максимович отметил: «Приятно мне вспомнить, что о «Полтаве» Пушкина я первый (1829) в «Атенее» писал, как о поэме народной и исторической» (4). По контексту это означает характеристику поэмы, как произведения точно (исторически правдиво) запечатлевшего народный характер и чаяния украинцев.
То, что Пушкин серьёзно интересовался историей Малоросии, отметил в своих разысканиях Ю.Оксман:
В бумагах Пушкина сохранился набросок, точно фиксирующий схему какой-то периодизации истории Украины. Набросок этот давно известен в печати, но до сих пор почти не привлекал внимания иссследователей… (5).
Интерес поэта к истории Украины возрос в 1831г. в связи с польским восстанием и планами инициаторов мятежа по возрожению Ржечи Посполитой (т.е. в геополитическом смысле — нового, после наполеоновского нашествия 1812 года, натиска-реванша западной цивилизации на восток Европы, на православный мир). Эти закулисные планы чётко уловил Пушкин, что отразилось, в частности, в его «Бородинской годовщине» (1831) и поэтическом ответе «Клеветникам России» (1831).
Пушкин жил в период наивысшего военного могущества Российской империи, был свидетелем её победоносных войн против Османской империи(«Кто покорил вершины Тавра,») и Персии («Пред кем смирилась Эривань»), её продвижения на северо-западе, юге и дальнем Востоке («От финских хладных скал до пламенной Колхиды, /от потрясённого Кремля до стен недвижного Китая»), её побед над покорителем всей западной Европы — Бонапартом Наполеоном.
Но, вместе с тем, он не пребывал в эйфории, возможно предчувствуя нелёгкие испытания для России в недалёком будущем, предполагая и возможное геополитическое отступление империи:
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?.. (6)
Поэт хорошо знал, что есть Украина, как арена столкновения цивилизаций и как страна, находящаяся на стыке западно-христианского и русско-христианского миров. Он обозначил рубежи возможного отступления с запада на восток (Буг западный — бывшая граница УССР с ПНР, нынешняя граница Украины и Польши; Ворскла (Полтавщина, район битвы армий Петра 1 и Карла ХП) в центре страны, население которой ( и прежде и ныне ) политически разделено — ориентировано либо на Запад, либо на Восток; Лиман находится на Донце, то есть у восточных рубежей нынешней Украины). Пушкин чётко различал окатоличенную и изрядно прожидовленную Волынь и собственно Украину-«наследие Богдана» с её запорожским ядром. Его вопрос, заключённый в двух последних строках приведённой выше цитаты, в наши дни, в свете внутриполитических тенденций развития общественного сознания приобрёл особую актуальность для Украины.
Пушкинская формула-образ «Наследие Богдана» имеет несколько смысловых уровней:
— это и собственно Украина, культурно-историческая целостность, пытавшаяся самоопределиться как независимое государство в середине ХУП века в результате победоносной войны украинских казаков (поддержанных Крымским юртом) против гнёта Ржечи Посполитой;
— это и сама идея независимости (самостийности), идущая корнями в историю запорожской Сечи;
— это и определённая политическая традиция, геополитический выбор, реализованный Б.Хмельницким и его сподвижниками. Ныне, как очевидно, «Наследие Богдана» по разному понимается и воспринимается в разных частях Украины как народными массами, так и «элитами».
Продолжая размышления, Пушкин спрашивает себя и читателя:
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов? (7)
В этих, особенно актуальных сегодня, строках и признание особого характера Киева, который позиционирует себя отдельно от Москвы и Петербурга, и давней «многовекторности» украинской политической элиты, и допущение мысли о возможном отказе Киева от мировоззренческого «наследия Богдана». Разумеется, такие перспективы не приводили Пушкина в восторг.
Но Пушкин, будучи патриотом России, русским по своему самосознанию, умел относиться к другим народам ( даже тем, которые вынуждены были противостоять могучей империи, отстаивая свою независимость, самобытность, или тем, которые в недалеком прошлом соперничали с ней на равных) как таким же (как и его народ) созданным Богом естественным человеческим коллективам, имеющим каждый свою «национальную душу» и право на сохранение собственного жизнеустройства.
Асан ХУРШУТОВ,
Ялта
Примечания:
(1) ПУШКИН А.С. Полное собрание сочинений в девятнадцати томах, Москва, «Воскресение», 1999, Том 5, с.23,24
(2) ПУШКИН А.С. Полное собрание сочинений в девятнадцати томах, Москва, «Воскресение», 1999, Том 5, с.30
(3) ПУШКИН А.С.Полное собрание сочинений в девятнадцати томах, Москва, «Воскресение», 1999, Том 5, с.36
(4) Литературное наследие. Том 58. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Изд. АН СССР, М., 1952. С.212
(5) Там же, с. 212-213
(6) А.С. ПУШКИН. Соч. в трёх томах. М., «Художественная литература», Т.1. с. 501-502
(7) А.С. ПУШКИН. Соч. в трёх томах. М., «Художественная литература», Т.1. 502