В последние годы российская власть много поработала над тем, чтобы Мировой политический форум в Ярославле рассматривали в качестве серьезной площадки для обсуждения инновационных идей.
Впечатления от третьего по счету форума оказались сильно смазаны из-за трагической гибели хоккейной команды «Локомотив» в авиакатастрофе, поскольку на первый план вместо идеологических сюжетов снова вышла тема безопасности на транспорте, актуализированная гибелью «Булгарии» и серией трагедией на российских реках летом нынешнего года. Как бы то ни было, а обращаться к ярославскому форуму эксперты будут еще не раз. И кто бы как лично не относился к фигуре постоянного представителя РФ в НАТО Дмитрия Рогозина, он станет (хотя бы кратковременно) одним из главных бенефициариев мероприятия.
Сегодня эксперты и журналисты наперебой обсуждают его «возвращение» в российскую внутреннюю политику, от которой он был в последние годы оторван своей миссией в Брюсселе. Рогозин был весьма активной публичной фигурой, практически все его выступления и комментарии были посвящены различным аспектам отношений Москвы и Североатлантического Альянса. В сентябре 2011 года дипломат выступил в иной роли и в ином качестве. В Ярославль Рогозин прибыл для участия в секции «Глобальная безопасность и локальные конфликты», где прочел доклад отнюдь не по поводу противоборства РФ и НАТО на постсоветском пространстве (хотя его статус предполагал бы именно такой поворот).
Темой его выступления стал «Национальный вопрос в современной России и Европе». При этом в фокусе его презентации была именно российская ситуация. В нашей статье мы не будем подробно разбирать, кому и зачем нужно возвращение Рогозина на внутриполитическую арену. Гораздо интереснее, на наш взгляд, не спекуляция на тему «битвы бульдогов под ковром» и соревнования разных кремлевских башен за доступ к «патриотической теме», а содержательное рассмотрение тезисов Рогозина посвященных, как национальному вопросу в России в целом, так и самому проблемному ее региону Северному Кавказу. Насколько продуктивны идеологические «инновации», представленные Рогозиным? И представляют ли они собой опасность?
«Главным нервом современной российской политики» Рогозин называет «русский вопрос». Что же он понимает под этой дефиницией? С его точки зрения, русский народ в современной России находится в положении «дискриминируемого большинства». При этом, «главной линией напряженности» является конфликт между русскими и выходцами из республик Северного Кавказа. Исправить же положение должно восстановление равноправия всех этнических сообществ, проживающих в стране. Поскольку ярославский форум замышлялся его создателями, как «инновационный», Рогозин вполне органично вписался в формат мероприятия. Его национализм выглядел вовсе не сарафанным и не матрешечным.
С точки зрения докладчика, русский народ — это носитель модернизации и современной политической культуры в широком смысле этого слова, тогда как периферийные регионы страны (к которым он отнес и Северный Кавказ) демонстрируют приверженность к архаике и социальной отсталости. Отсюда жесткий и недвусмысленный вывод: «Либо периферия подчинит центр и варваризирует его, либо периферия модернизирует центр».
Чтобы избежать негативного сценария Рогозин говорил и о необходимости восстановления не формального, а фактического политико-правового контроля над Северным Кавказом, и о предотвращении демонстративного нарушения «русского культурного стандарта» представителями различных этнических сообществ этого региона. Естественно, была поднята тема миграции, и показана ее нежелательность и опасность для современной России.
На первый взгляд, в констатации Рогозина есть много верно отмеченных деталей. Действительно, столкновения между русскими и выходцами из северокавказских республик являются самой сильной «головной болью» не только чиновников, но и рядовых граждан. Растет взаимное недоверие, ксенофобия (притом, с двух сторон), укрепляются перегородки, от которых не так далеко до полного апартеида. Есть проблема и с реальным контролем над внутриполитическими процессами на Северном Кавказе (не говоря уже о теневой экономике), и с некими общими правовыми, образовательными (особенно в гуманитарной сфере) стандартами.
Но многие тезисы Рогозина строятся на неверных посылках. И их дальнейшее развитие на практике может сыграть не на пользу единому государству и всему российскому обществу. О чем идет речь?
Во-первых, искусственным кажется противопоставление «архаичного Кавказа» «передовому центру».
Северный Кавказ — это часть российского пространства. Да, часть, имеющая особенности, как исторические, так и современные. Но пытаться лечить эту часть без общего оздоровления российской политической, социальной и экономической системы — задача утопичная и непродуктивная.
Если в 1990-е годы можно было пенять на то, что «кавказцы» выбирают не тех лидеров, строят свои этнократические модели, то после 2004 года это неверно просто с фактической точки зрения. Все главы республик предлагаются Кремлем, им же отбираются. Кто мешает назначить других представителей? Особенно, если органы МВД, ФСБ, прокуратуры на местах подчинены напрямую центру!
Так называемая «клановость» и «традиционность» кавказских обществ также переоценивается. Прав востоковед Владимир Бобровников, который пишет, что «сами «горцы» в большинстве своем уже не горцы, а далекие потомки людей, когда-то живших в горах. Депортации целых народов, переселения горцев на равнину, урбанизация неузнаваемо изменили облик региона». И сегодняшние конфликты (плюс радикальный исламизм или этнический национализм)- это порождение не неких абстрактных «традиций» и «культурных кодов», а болезни урбанизации и рыночной трансформации с ее социальными издержками в условиях современной России. Только где-то эти издержки приводят к повальному алкоголизму и наркомании, бытовой и уличной преступности, а где-то к занятию радикальной политической ниши. Не стал бы противопоставлять «передовую Москву» «отсталому Дагестану». Клановости и коррупции в обоих случаях хватает!
Во-вторых, Рогозиным искусственно и упрощенно противопоставляются два мира — «русские» и «нерусские», представители которых являются гражданами одной страны.
Кстати сказать, такое противопоставление, как это не прозвучит, на первый взгляд, парадоксально, на руку противникам России. Ведь именно горячие поборники чеченской «самостойности» типа Ильяса Ахмадова, Ахмеда Закаева говорят о том, что вокруг Чечни борются не политические установки, а этнические интересы. Русских (не граждан России, а именно русских) и чеченцев.
Между тем, на Северном Кавказе палитра конфликтов куда шире. Тут и земельные проблемы, возникающие между кабардинцами и балкарцами, и проблемы представительства во власти между черкесами, карачаевцами, и многолетний осетино-ингушский конфликт (даже переходивший в 1992 году в «горячую фазу»). Мы уже не говорим о комплексе этнических противоречий в Дагестане, которые требуют отдельного рассмотрения, об административно-пограничных спорах Чечни и Ингушетии, сложных взаимоотношениях различных народов Ставропольского края (туркмены, ногайцы) и дагестанских этнических групп (даргинцы). Зачем же заведомо упрощать всю палитру? Тем паче, что от этнократии страдают не только русские. В КБР стеснения испытывают балкарцы, в КЧР — черкесы. Да и в других национальных республиках есть свои схожие проблемы (у тех же татар в Башкирии).
Стоит ли вместо того, чтобы бороться за равные гражданские права предполагать «ренационализацию» русского народа, как делает это Рогозин? Риторический вопрос. Или сознательная технология какой-то части власти? Стремление отвлечь население от борьбы за гражданские права и переключить его на борьбу за «чистоту рядов», «правильность линий лица»?
В последнее верить не очень хочется. Однако высказывания различных высокопоставленных чиновников, включая и премьер-министра (вспомним его прошлогодние оценки после инцидентов на Манежной площади) говорят, как минимум, о том, что педалирование «русской особости» сегодня уже совсем не маргинальный сюжет. Между тем, такой акцент — это призыв гасить пламя нерусской этнократии керосином русской этнократии. Принципы, таким образом, не меняются. Меняются лишь носители определенного «пятого пункта».
К консолидации российского общества, между тем, это имеет мало отношения. Просто потому, что это формирует внутренние рубежи разделения, укрепляет разделяющие идентичности. И, кстати сказать, укрепляет тот самый пресловутый мультикультурализм, который Рогозин столь страстно обличал в Ярославле. Ведь мультикультурализм — это актуализация этнических и культурных различий вместо поиска общегражданской политической идентичности. Жесткое разделение россиян на представителей «русского» и «нерусского» мира весьма способствует сегрегации и укоренению кавказской «особости», столь нелюбимой Рогозиным.
Постпред России в НАТО очень любит выступать по темам, связанным с распадом СССР и его последствиями. Очень жаль, что он игнорирует такой сюжет, как самоопределение России в этом процессе. Между тем, именно оно, а не украинский или грузинский сепаратизм, который до поры до времени в мире просто не замечали, сыграло решающую роль в распаде Советского Союза. Не одно это погубило СССР, у нашей некогда общей Родины было слишком много накопившихся неразрешенных вопросов. Но сепаратизм национального ядра стал катализатором распада. Думается, что «ренационализация» русского движения и попытки регулировать внутреннюю миграцию из Северного Кавказа посредством мягкого или жесткого апартеида чреваты теми же последствиями.
В этой связи многим русским «патриотам» хорошо бы понять одну простую истину. Большинство населения Северного Кавказа видит свое будущее в составе РФ, а не на путях независимости. Поэтому не следует подталкивать его к этим поискам, создавая препоны для разнонаправленной интеграции в общероссийский социум. Как бы это ни прозвучало кощунственно для «патриотического» уха, но без кавказцев в центральных городах России, их участия в социальной жизни внутри страны, Кавказ будет потерян. Модернизироваться и демократизироваться мы можем только вместе, иначе каждый пойдет своим путем, но к одной цели — окончательной архаизации, конфликтам и экономической разрухе.
И последнее (по порядку, но не по важности).
Тезисы Рогозина представляют собой серьезный вызов еще и потому, что им практически никто не оппонирует. Власть слишком невнятна и эклектична в своих оценках, она слишком опасается называть вещи своими именами. Те, кто называет себя демократами и либералами, зациклены на правах и проблемах меньшинств. В этом сообществе любой, кто пытается говорить о правах русских, уже ставится под подозрение, как «империалист» и «державник».
В результате о правах русских в национальных республиках в разрезе соблюдения прав человека и гражданина практически не говорится. Для демократической общественности ксенофобия — это только неприязнь в отношении этнических меньшинств, но никак не общий принцип этнической нетерпимости, свойственный и представителям меньшинств тоже. На этом фоне броские лозунги Рогозина, его ораторское мастерство и полемические таланты вполне могут сработать на популяризацию апартеидных практик.
В этой связи крайне важно выстроить систему серьезных контраргументов, основанных на принципах гражданско-политического, а не этнического национализма, делающего акцент на политической солидарности всех российских граждан, а не на примате «голоса крови».
Сергей МАРКЕДОНОВ,
приглашенный научный сотрудник
Центра стратегических и международных исследований,
США, Вашингтон
09.09.2011
Источник: http://www.politcom.ru/12526.html